КАША — 2

В поход к ручью отправились вчетвером: к перечисленным Червем присоединился Лопата. Как-то так вышло, что все пристроились за Кашей -вроде как за проводником. Он вспомнил, что храбрость демонстрировать ни к чему, и остановился якобы завязать шнурки. Тогда вперед вышел Лысый, этот ничего не боялся, да, похоже, и понимал немного.

У ручья Каша замешкался, все же вода — штука опасная. Вот про радиацию и отраву им в учебке много говорили. Но Лопата уверенно разделся догола и принялся поливаться из принесенного ковшика. Чем отличалось такое купание от погружения в ручей, Каша не понимал. Однако помыться и в самом деле не мешало, он положил свой «Калашников» в траву и взялся за ремень.

— Ты что?! — Лопата даже ковшик выронил. — А стрелять кто будет? Этот? — Он кивнул на Капюшона, который нервно оглаживал дробовик, наблюдая за рощей. — Он с пяти шагов в гиганта промажет!

— Извини…

Каша подобрал автомат и мысленно выругал себя.

Не забывать, не забывать, что вокруг Зона! Хотя как жить в постоянном напряжении? Наверное, для этого надо стать запуганным, как все остальные, кроме Пали и Сафика.

Лопата помылся и сразу оделся, стирать одежду не стал. Только тогда и Каша, и Капюшон смогли заняться собой. Лысый тоже времени не терял -прямо в одежде влез в ручей и теперь бессмысленно тер друг о друга полы пальто.

— Разденься хоть! — попросил Каша. — Прополощи тряпки, воняет жутко.

— Какая разница? — спросил бомж, но покорно стал стаскивать мокрую одежду. — Воняет или не воняет, Зоне все равно…

Тряпки он, конечно же, бросал в воду, и Каше пришлось пробежаться по берегу^, чтобы догнать рубашку. Преодолевая брезгливость, он выловил ее и понес назад, чувствуя какую-то тяжесть. В нагрудном кармане оказалась размокшая записная книжка. Кое-как разлепив наугад страницы, Каша первым делом наткнулся на фотографию улыбающегося военного в черном берете. Молодой, симпатичный парень. На обороте надпись по-английски.

— Это кто? — Каша помахал фотографией перед Лысым. — На тебя похож. Неужели ты?

— Нет, я — вот он, здесь, — бомж погрузился с головой.

— Выкинь! — с каким-то суеверным ужасом

потребовал Лопата. — Брось в ручей, пускай несет этудрянь подальше отсюда!

— Как это?… — не понял Каша. Он перелистывал страницы, но видел лишь записи на чужом языке. — Интересно же. Значит, он не старый совсем… И не местный/

— Выкинь, я сказал!

Каша поднял глаза и увидел, что трясущийся не хуже Капюшона Лопата наставил на него оружие.

— Выкинь!

— Хорошо… Да что случилось?

Записная книжка упала в воду, отдельно поплыла фотография военного в берете.

— Случилось, что нельзя о прошлом думать! -невнятно заявил Лопата. — Ты если сам псих, так других не вмешивай! Тебе, может, жить осталось ночь, а зачем тогда… Уходишь с Палей — и уходи! Другие появятся.

— А куда я ухожу? — Каша надеялся, что Лопата знает больше. — В дурное место какое-то, да?

— В Зоне дурных мест долго искать не надо! -почти взвизгнул Лопата и быстро отвернулся к роще. — Идите хоть к ЧАЭС, пропадайте…

Когда закончили со стиркой, до заката оставалось не более часа. Лопата немного успокоился, даже угостил глотком виски из фляги.

— Знаешь, — сказал он доверительно, — мне вообще-то все равно. Пусть у Червя голова болит, а я день прожил — и хорошо. Мачо, конечно, нам еще доставит неприятностей, но, с другой стороны, конец-то все равно один… Но Факер — хреновый мужик.

— Что ты имеешь в виду?

— Сам знаешь… Факер проводников ненавидит, за то, что они могут с Зоной спорить, а мы нет… Злится, что пути назад нет… Еще он думает, что Червь с кем-то договорился, и его обещали забрать вертолетом. Вот дурак! С чего он это взял? Но как напьется, все время талдычит про вертолет и Червя.

— Может, это правда? — предположил Каша. Он никак не мог взять в толк: зачем еще здесь торчать? Конечно, каждый должен искать выход. Может быть, Лопата или Принс совсем приуныли, ни во что не верят, но Червь — мужчина крепкий. — Я так понимаю, что деньги немаленькие.

— Да не в деньгах же дело! Денег у нас у каждого тут… — Лопата, видимо, прикусил язык. — В общем, деньги — это только деньги. Все равно здесь они не нужны, водку Червь не за доллары, за рубли продает. За наши рубли, которые кровью гарантируются, а не центральным банком… Короче говоря, вертолеты тут никогда не опустятся.

— Почему?

— Потому что им это не нужно. Иначе клиенты Червя забирали бы артефакты здесь, а не требовали, чтобы мы таскали их за километр… Если нас отсюда вытащить, то кто будет оружие к ЧАЭС отправлять,

кто будет контейнеры копить? Не знаешь? — Лопата уставился на Кашу, будто ожидая ответа. Но Каша ответа, конечно, не знал. — Вот то-то же. Мы им нужны, но нужны здесь. А чтобы не разбежались — солдат нагнали, кордон оборудовали… Козлы.

«Пьян, — вдруг понял Каша. — С чего бы это его так развезло?»

Ответ пришел тут же. Быстрым движением Лопата отправил в рот что-то маленькое, белое, и тут же запил из фляги. Таблетки! Неужели и это добро Червь раздает своим «за рубли»?

— Лопата, а сколько сейчас для тебя стоит рубль? — Он решил попробовать все же разобраться в сложной экономике Зоны.

— Нисколько. У меня все есть, мне ничего не надо.

— Ну… А если бы я у тебя патроны попросил -сколько бы ты отвалил за рубль?

— Ни одного, — пожал плечами Лопата. — Я же сказал: мне ничего не надо. А ты пока не врубаешься… Вот и он тоже. — Лопата ткнул пальцем в напряженно прислушивавшегося Капюшона. — А все просто. Счет идет вот на эти рубли, а не на доллары… Батарейка к фонарику всегда стоит рубль. Только иногда за этот рубль приходится отдавать жизнь. Понимаешь?

— Нет, — честно признался Каша.

— Значит, еще мало спятил… Подожди, поймешь. Вот Паля, когда спать ложился, обмолвился Принсу, что Червь ему скоро будет миллион должен. Рублей.

Ты понимаешь, что это значит?

— Да нет же!

— Это значит, Червь и свою жизнь, и всех нас Пале в руки вложил… — задумчиво протянул Лопата. Глаза его совсем затуманились. — Дело плохо. Но мне наплевать. А вот Факеру — нет. Смотри, волк!

Улыбаясь, Лопата высадил по деревьям весь магазин и тут же, не глядя, вщелкнул новый.

— Там вроде никого не было… — с опаской заметил Каша.

— Да? Ну, показалось. Обычное дело. Пошли спать.

Шагая к дому, Каша удивлялся: как он быстро привык к таким вот неожиданным выстрелам. В спецбатальоне все было проще, там стреляли всегда с одной стороны, с кордона. Часто, ведь там фронт. Целый день прислушиваешься, а как отправится твой взвод дежурить — тоже будешь палить и в цель, и просто на звук. А здесь иначе: стоял человек, говорил с тобой и вдруг стреляет. Или ты стоишь в окне, а из рощи прилетает пуля.

«Ко всему можно привыкнуть. Но я не должен расслабляться, если хочу выжить. А я хочу! Всегда настороже, всегда быть готовым, вот как нужно тут себя вести. Иначе хана».

Увлеченный такими мыслями, Каша и не заметил, как от шоссе наперерез путникам рванулись несколько быстрых теней. Не заметил и Лопата, который шел последним и часто оглядывался на

рощу.

— Кабаны!!! — завизжал Капюшон и бестолково, куда-то вбок выпалил из дробовика. -Бежим!

Поросшие шерстью крупные твари неслись с удивительной быстротой. Они атаковали. Каша вспомнил про пулемет в окне, но есть ли там сейчас хоть кто-то?! Он упал на одно колено, вспомнил, что поставил «Калашников» на предохранитель, замешкался…

— Стреляй, баран, стреляй! — Лопата уже садил короткими очередями. — Они же бешеные!

«Бешеные? А разве бывают нормальные?» — пронеслось в голове у Каши.

Один кабан мчался левее других, полукругом заходя сбоку, в него Каша и выстрелил. Пули защелкали по осколкам асфальта у животного под странными, похожими на когти копытами, и боец чуть повел стволом. Кабан завизжал, захрюкал, но не остановился.

— Капюшон, в упор бей!!!

Лопата каким-то чудом еще успел перезарядить оружие, выстрелил несколько раз и отскочил, уходя с линии атаки. Замешкавшийся Капюшон действительно выпалил в упор — ему больше ничего не оставалось. Кабан поймал широкой грудью всю дробь и, уже умирая, смял бомжа.

Каша наконец-то прикончил своего, перекатился, вытаскивая из-за пазухи новый рожок, и тут застучал пулемет. Работы ему оставалось немного: на ногах устоял только один кабан, и тот приволакивающий ногу.

— Что ж ты так! — взъярился Лопата на Кашу, даже не интересуясь, что делают пули с последним врагом. — Идешь первым — значит, и смотри вперед! — Он развел руки. — Сорок пять градусов в каждую сторону твои, это если сзади не меньше троих! А с нами Лысый, он же не понимает ничего!

— Не ори…

Каша подполз к раненому, тронул за руку. Кабан по инерции пронесся дальше, но грудь Капюшона успел пробить копытами в двух местах.

— Готов, — сразу сделал вывод Лопата, подхватывая дробовик. — Твой сектор справа, мой слева! Пошли, темнеет уже! Лысый, будь рядом!

— А как же он? — растерялся Каша, указывая на труп.

— Позаботятся о нем. Вот такие же твари ночью придут и позаботятся или еще какие трупоеды.

— Стойте, стойте! — громко зашептал Капюшон, приподнимаясь. — Не бросайте!

Изо рта у него текла кровь, но раненый даже попытался встать сам. Лопата, выругавшись, схватил его за воротник и рывком поставил на ноги.

— Да ты живучая сволочь! Ладно, может, и оклемаешься, только шевели поршнями, темнеет.

— Оклемаюсь! — пообещал Капюшон, сплевывая кровь. — Ребра целы, чую я, он только мясо расковырял… Я живучий, отлежусь ночку и буду, как новенький!

До дома добрались почти бегом. С третьего этажа, виновато, улыбался, прозевавший атаку, Принс, на него Лопата и перенес всю злобу. А Каша тихонько пробрался к своей койке и обнаружил, что Паля преспокойно спит.