Книга Константа связи – Глава пятнадцатая

Что-то случилось, нас все покидают.

Старые дружбы, как листья, опали.

…Что-то тарелки давно не летают.

Снежные люди куда-то пропали.

 

А ведь летали над нами, летали.

А ведь кружили по снегу, кружили.

Добрые феи над нами витали.

Добрые ангелы с нами дружили.

 

Добрые ангелы, что ж вас не видно?

Добрые феи, мне вас не хватает!

Все-таки это ужасно обидно —

Знать, что никто над тобой не летает.

 

Ю. Левитанский

 1999 год. Свердловская область

Потрепанный грузовой АН грузно упал на бетонку. Чиркнули по полосе колеса шасси, оставив, как и тысячи самолетов до этого, черный след на покрытии. Госкомиссия, недовольная полным отсутствием комфорта во время перелета, медленно, на ходу разминая затекшие конечности, вышла на летное поле военного аэродрома в окрестностях Екатеринбурга. Комиссия была не очень представительной. Полковник от генштаба ПВО, майор от органов, Вадим, которого представили комиссии как работника НИИ, и еще какие-то два хмурых мужика из «непонятно откуда» с летными погонами.

К сообщению о сбитом объекте все относились крайне скептически. Так как никаких пропавших самолетов в день происшествия не зарегистрировали и ни одна страна не сообщила, что на территории России сбили их самолет, следовательно, скорее всего охламон-ракетчик принял метеозонд за нарушителя и завалил его всей мощью своего комплекса. Поэтому комиссия относилась к своей миссии крайне безалаберно. Прямо в самолете, предоставленном Генштабом войск ПВО, нажрались дешевого коньяка и накурили так, что летчик пригрозил открыть грузовой люк для проветривания. Загрузившись в уазик-батон защитного цвета, комиссия два часа тряслась по грунтовке, пока не добрались до точки.

Военная часть встретила их крашеной травой, лоснящимися от свежего, еще липкого лака дверями штаба. В части знали о визите комиссии заранее и готовились всеми возможными средствами. В офицерской столовой был накрыт хороший стол, и после сытного завтрака, переходящего в обед, было предложено принять с дороги баньку. Вадим, сославшись на то, что он «уже», от бани отказался. Военные из комиссии не возражали, они все-таки не очень доверяли сотрудникам НИИ, хоть даже и военным в чине старлея, тем более в бане.

— А ты пока сходи поболтай с тем, кто дежурил тогда. Надо же отчет делать, — совершенно не смущаясь, дал указание Малахову полковник, глава комиссии.

Лейтенант, который тогда был в дежурном расчете и который дал команду на пуск ракет, оказался стеснительным молодым человеком. Он, видимо, уже имел не один разговор с начальством, поэтому боялся Вадима, как смерти. Малахову с трудом удалось восстановить события той ночи со скупых слов лейтенанта. Как выяснилось, проходило обычное боевое дежурство. Никаких особых отклонений от регламента не было. Когда на экране появился объект, никак не отзывающийся на запрос «свой-чужой», лейтенант доложил по команде и получил указание действовать на свое усмотрение. На такую провокацию он не повелся и опять запросил инструкций.

А цель двигалась очень медленно, совсем не как самолет или вертолет. Это и вправду было похоже на метеозонд, вот только его траектория никак не совпадала с метеоданными по направлению ветра. И еще объект совершал очень большие эволюции по вертикали. Вадим про себя отметил, что лейтенант был совсем не таким простым запуганным младшим офицером, раз сумел увидеть очень серьезные отклонения в поведении объекта.

Лейтенант уже открытым текстом задал вопрос — что делать с нарушителем, он как раз подходил к закрытой для полетов зоне. Спустя двадцать минут поступил приказ «Сбивайте».

— Ну, я в соответствии с полученными инструкциями и произвел пуск ракеты по нарушителю, — скромно закончил свой рассказ лейтенант.

— И это все?

— Ну… объект был уничтожен с третьего пуска, — мрачно сообщил лейтенант, густо покраснев.

— Мазал? — сочувственно спросил Вадим.

— Да как я мазал, если заряд сработал все три раза. Судя по тому, что было видно на радаре, боевая часть срабатывала на расстоянии больше достаточного для поражения цели.

— В смысле? — не понял Вадим терминологии.

— Грубо — сбивали эти ракеты. А меня потом назвали идиотом, — вдруг лейтенанта прорвало, — и сказали, что, если подтвердится, что боевые части не проходили регламента, как положено, с меня башку снимут. Я же к тому регламенту никакого отношения не имею. Это пусковики за этим следят, а не радисты. А тут нашли крайнего.

— Ладно. Не шуми, — попытался его успокоить Вадим. — Мы разберемся, и поверь, никто тебя не тронет, если не заслужил. А если всё так, как ты говорил, так еще и на погоны что-нибудь упадет.

— Да кто там разбираться будет, — уныло протянул лейтенант.

— А где упал объект, примерно координаты знаешь?

— Ну, на карте точно могу показать, я тогда следил за траекторией, — оживился ракетчик. — Вот здесь оно должно быть, — ткнул он пальцем в точку на карте, которую достал из сумки Малахов. — Ну, если бы это был метеозонд, скажи, он шел бы по дуге на посадку со скоростью километров сто пятьдесят в час? Не падал, плавно шел!

— Да, конечно, странно, — кивнул Вадим. — Туда как добраться можно?

— А никак, там чаща непролазная.

— Вертолет у вас есть?

— Да откуда тут вертолет? — протянул лейтенант. — Бобик у командира, да медичка, но она не на ходу. Ну и тягачи ракетные, но ты сам понимаешь, они только с гаража до позиции ездят. Два километра туда, два оттуда.

— Пошли в штаб, там есть связь?

— Ну, есть, конечно, — удивился вопросу ракетчик.

На пороге их встретил бравый сержант, дежурный по штабу. Отрапортовав, он провел Вадима с лейтенантом к дежурному по части, который дремал на топчане в дальнем закутке.

— Капитан Шабалов, — лениво представился дежурный. Он знал, что приехала комиссия, и поэтому не послал старшего лейтенанта Малахова подальше.

— Капитан, можешь меня соединить с «Траулером-77»? — назвал Вадим код телефонного узла.

Шабалов безразлично пожал плечами и поднял трубку спецсвязи.

— Ало, Маша, соедини меня с «Траулером-77», — сказал в трубку капитан и сразу же передал ее Вадиму. — На, говори, если надо.

— «Траулер», дай мне «Перемычку», — попросил Вадим и, получив новое соединение, продолжил: — «Перемычка», дай «Цинк-17», «Цинк» дай…

Капитан и лейтенант с любопытством наблюдали за этим многократным переключением коммутаторов. Наконец Вадим вышел на нужный аппарат.

— Николай Петрович, это Малахов, — совершенно не по-военному доложил Вадим. — Да, судя по всему, ситуация положительная. Вертолетом могу добраться до точки контакта. Здесь? Секунду… Мужики, тут есть площадка нормальная, чтобы пара тяжелых вертолетов села? — спросил Вадим ничего не понимающих ракетчиков.

— Ну, на позиции, там вполне. Только же траву попортят, и потом… — промямлил капитан.

— Да, говорят, на позиции вполне. Да, после обнаружения я дам точные координаты, прикрытие все-таки готовьте, мало ли что, — сказал Вадим в микрофон. — До скорого!

Он положил трубку и спросил капитана:

— Сейчас сюда пара «вертушек» прилетит, не собьете?

— Ну да как? — Дежурный по штабу не понял шутки. — Нет, конечно.

— Ну и хорошо, проводите меня на позицию.

— Дежурный! — позвал Шабалов сержанта. — Проводи товарища старшего лейтенанта на позицию.

Худой сержант с видимым удовольствием открыл дверь в штаб, пропуская Малахова вперед. Случай прогуляться и отвлечься от нудного дежурства был как нельзя кстати.

— Ну что, ты про сбитый объект, наверное, все знаешь? — спросил Вадим сержанта, когда они отошли на порядочное расстояние от штаба. — Не часто ракеты пускают у вас?

— Да я вообще впервые пуск видел. Мы обычно летом на полигон ездим, на учебные пуски. Ну не все, те, кто уже на дембель уходит, вот они и ездят. Там опытные нужны, — охотно включился в разговор юноша. — А тут такое было…

— А что было?

— Ну у нас же боевое дежурство было, а значит, все строго, все по кабинам, а я пусковик, как раз моя смена была. Я командир расчета. У нас, когда дежурство, ракеты на пусковые не ставят. У нас готовность номер три. Час времени есть для перевода в полную готовность. В кабинах только дежурные расчеты, и тоже байдыки бьют. Мы же вообще не в приграничном районе, а в глубинке. Так что…

Вадим с изумлением посмотрел на сержанта, который вдруг неожиданно проявил слишком глубокое для солдата знание дела.

— Хорошо тут у вас готовят сержантов, — улыбнулся он.

— Готовят. Только я, ну… после военки вообще-то. У меня диплом политеха, и военку я окончил именно по этим комплексам. Но так вот вышло, что… В общем, не получил звездочки, — с сожалением в голосе сказал сержант.

— Это же как надо было залететь? — Вадим присмотрелся к нему внимательней. И вправду парень выглядел чуть старше обычного солдата.

Да и то, что он совершенно спокойно и с достоинством разговаривал с офицером, отличало его от обычного срочника.

— Да как. Ничего особенного. У нас в лагерях сложилась ситуация такая. Оно вам надо, товарищ старший лейтенант?

— Ладно, не хочешь — не рассказывай. Давай лучше про тот день.

— Ну, так вот, — продолжил сержант, — сидим мы с расчетом, анекдоты травим, вдруг сирена. Типа боевая тревога. Это при дежурстве. Значит, надо по полной отрабатывать. Я-то подумал сначала, что просто начальству делать нечего, но учебные тревоги, когда дивизион на дежурстве, это слишком. Такого не бывает.

— А ты не боишься мне говорить, что вы на боевом дежурстве анекдоты травите, а не учите устав? — хитро глянул Малахов.

— Вам — нет, — не менее хитро глянул сержант. — Я же вижу, кто вы такой.

— Ну, не стоит смотреть дальше, чем положено.

— Я и не смотрю, — спокойно ответил парень. — Так вот, мы отработали по полной весь цикл — заправка, установка на пусковые и засели за бруствером. Выполнили все по расписанию. Ждем отбоя. Ведь снимать ракету, потом сливать топливо — тоже возни много. Сидим, сидим, а тут как гахнет, пуск! Сразу две. А потом и третья. Я даже видел пуск третьей.

— Не выдержал, высунулся?

— Ну а что? Все равно, если бы грохнуло, так траншея бы не спасла. Рассказывали, как-то как одна ракета стартанула, а с пусковой не сошла, бугель заклинило. Так прыгала она по позиции вместе с пусковой…

— Ну ладно. И что ты видел?

— Я видел, как первые две ракеты сработали. Это потом узнал, что нештатно. Никогда не думал, что взрыв боевой части ярко-синий. Словно шар громадный в небе, синий такой. Ну, это далеко было, но сверкало знатно. А потом третья туда пошла, и там точно шарик огненный расцвел, и все.

Так, за разговором, незаметно дошли до позиции, которая скрывалась в лесу. Действительно, места для посадки вертолетов было достаточно. Малахов поблагодарил сержанта и отправил его назад.

Потом присел на травку, и вправду аккуратную, как на поле для гольфа, и стал ждать. Через двадцать минут, грохоча и прижимая травку к земле воздушными потоками, на позицию приземлились два транспортных вертолета с эмблемами МЧС. Вадим запрыгнул в открытый люк, передал карту с отметками места падения летчику и присоединился к группе сотрудников Центра в кабине.

Отыскать место падения объекта оказалось проще простого. Уже на достаточном от него расстоянии было видно, как нечто, идя над лесом на низкой высоте, сначала срубало верхушки вековых елей, а потом просто валило толстенные стволы на землю. Точку падения вертолеты, согласно инструкции, первый раз прошли на большой высоте. Термосканеры зафиксировали лежащий на земле овальный объект с температурой, превышающей температуру окружающей среды на пятнадцать градусов. Но для того чтобы найти его, никакие сканеры были не нужны. Вокруг места падения поднимался дымок легкого пожара. Немедленно был вызван летающий пожарник, который вывалил тонны воды туда, где находился загадочный объект.

Когда вертолеты прошли над точкой на небольшой высоте, стало понятно, что сбитый объект никакого отношения к аэростатам или известным самолетам не имеет. Согласно все той же инструкции, разработанной много лет назад, в небо поднялись истребители прикрытия, которые должны были до особого приказа барражировать в районе места падения. Авиация должна была прикрывать объект с воздуха и быть готовой уничтожить его всей мощью бортового огня. На случай совсем неожиданного сценария в верхних слоях атмосферы кружили два бомбардировщика стратегической авиации. Согласно особой инструкции они были снаряжены ракетами с ядерными боеголовками, в которые введены точные координаты места падения объекта.

Высадка первой разведгруппы, в которую был включен Малахов, состоялась на большой поляне в километре от объекта. Ближе высадиться не позволял лес, а десантирование с зависшего вертолета не предусматривалось. Непроходимый лес стоял черной стеной на пути исследователей, и километровый переход превратился в пытку. Но все равно любая дорога приводит к цели, вот уже впереди засветилось пространство, где неизвестный объект повалил деревья, создав просеку.

Исследовательская группа приготовилась к первому реальному контакту. В том, что упавший объект был не земного происхождения, сомнений ни кого не было. Сканеры во всех возможных диапазонах прощупывали пространство, все средства электронной разведки прислушивались к каждому колебанию электромагнитных волн в окрестностях. Группа приближалась к объекту, который, это уже было четко видно, мирно лежал на земле.

Вадим включил видео и стал передавать картинку в Центр. Анализ воздуха показал отсутствие каких-либо аномальных примесей, радиоактивность возле объекта оставалась в норме. Вадим с легким замиранием сердца подошел к упавшему аппарату.

Тарелка зарылась на половину в землю, над буреломом виднелся полукруглый матово блестящий корпус, в котором чернел открытый люк. Из люка раздавалось легкое жужжание и попискивание.

— Вхожу внутрь аппарата, — передал Вадим.

И в это время над ним раздался грохот вертолетного двигателя. Прямо из-за сосен вынырнул большой транспортник, и из его брюха по фалам ловко спустилась команда людей в черной спецодежде. Все они были вооружены. Вадим не успел сказать и слова, как его потащили прочь от аппарата. Все сотрудники Центра стояли кучкой под присмотром людей в черном. Один из десантников представился полковником Марусиным и приказал в срочном порядке покинуть режимную территорию. Такая же команда пришла и из Центра. Вадим, грустно глянув на тарелку, видневшуюся за деревьями, вместе с коллегами печально побрел к своим вертолетам.

Когда борт, который уносил Малахова прочь от упавшей тарелки, делал вираж, Вадим увидел среди деревьев, примерно в километре от места падения, яркую вспышку. В небо на какую-то секунду ударил яркий синий луч.

Малахов успел засечь направление, и вертолет, не окончив вираж, лег на новый маршрут. Они уже почти сели на край поля, рядом с местом вспышки, но тут случилось нечто невероятное. Внезапно заглох двигатель вертолета и полностью отключилась вся электроника. Чудом удалось сесть на авторотации.

В спешке Вадим не сообщил о своем наблюдении ни в Центр, ни на второй борт, где находилась основная группа. Он оставил пилота разбираться с причинами аварии и попросил, как только появится возможность, сообщить руководству. Потом ринулся в лес, туда, где метрах в ста от опушки должен был находиться источник загадочных вспышек. Пока вертолет был в пути, Вадим видел, что сигналы повторились еще несколько раз.

После тяжелого бега по лесу через бурелом и плотный подлесок Малахов выскочил на небольшую поляну. Ему казалось, что именно там было то, что он искал. Он выскочил на открытое пространство и остановился в растерянности. Посреди поляны на примятой траве стоял треножник на котором была установлен прямоугольный черный блок с зеркальной параболой, направленной вверх.

Как раз когда Вадим увидел его, оно, глухо издав тихое «пых», залило поляну белым светом, одновременно устремив в зенит зеленый луч. Подождав, пока в глазах пропадут красные пятна от вспышки, Малахов шагнул к устройству. Но тут толчок в спину повалил его на землю. Падая, Вадим успел сгруппироваться и перекатом встать на ноги, развернувшись на месте. Рядом никого не было. Трава вокруг штатива с оптическим передатчиком была примята, и такая же примятость, похожая на цепочку шагов, уходила с поляны в лес.

Вадим осторожно, как будто на охоте, пошел по следам, которые скрывались среди малинника. Он подошел вплотную к самым кустам и раздвинул их, стараясь не уколоться об острые колючки. Нечто или некто в молниеносном прыжке ударило его в грудь. Малахов даже не смог оценить ни формы, ни размера. Он успел схватить нападавшего и покатился с ним по траве.

Соперник был явно слабее Вадима, но намного проворнее. Неизвестный враг немедленно сделал перехват и оказался у Малахова за спиной, так и не дав себя рассмотреть. Вадим попытался его схватить, но тут раздался болезненный высокочастотный вой, который буквально парализовал волю Малахова. Пришелец немедленно опустил его. Вадим остался стоять на траве на коленях, зажимая уши ладонями.

Откуда-то сверху на поляну опустился конус ярко-синего цвета, и Малахов почувствовал, как его потянуло по направлению к источнику света, словно сетью. Сцепив зубы от боли, которая не прекращала долбить уши, Вадим пополз на коленях прочь, к границе светового конуса. Он уже почти достиг ее, но тут свет одновременно со звуком исчез. Немедленно исчезла и боль.

На поляне уже никого не было, Вадим стоял рядом с брошенным в траву передатчиком и пытался высмотреть в небе корабль пришельцев. А еще через две минуты он уже летел на доклад в Москву.

Расследование шло около месяца, в итоге комиссия была удовлетворена и докладом Малахова и его действиями в экстремальной ситуации. Медкомиссия не нашла никаких отклонений ни в здоровье, ни в психике. Дело ушло в архив, сбитая тарелка изучалась в специальном НИИ.

Но Вадим так никому и не сказал, откуда у него появился опалесцирующий камешек, который он повесил на цепочку на шею и никогда не снимал.

 

— Тогда ты действительно завалил настоящую тарелку, и мне даже разрешили на нее посмотреть. Не потрогать. Но рассеять слухи вокруг этого надо было обязательно. Я только знаю, что некоторые технологии, которые удалось с той тарелки получить, до сих пор под километровыми слоями сукна лежат. Лучшего времени ждут.

Вадим откинулся на спинку стула и с удовольствием протянул ноги.

— Я хотел бы тебе, майор, вот, что сказать: ты прогони этих социологов. Интуиция мне подсказывает, что ребята эти до добра не доведут.

— Да и мне они не нравятся. Особенно этот урод, — майор кивнул на дверь, — все мутит, мутит… Но ведь от них много зависит…

— Ничего от них не зависит, майор. Ты поверь мне, — грустно сказал Малахов.

— Да какой я, на хрен, майор, — так же грустно сказал военный. — Я форму на старом армейском складе нашел, да и все. Мои ребята вообще такой не пользуются, ты видел, они все в современной снаряге. А мне эта нравится. Слушай, мне иногда кажется, что «Долг» наш долго не протянет. Нельзя бороться с Зоной вот так, как бы сказать…

— Прямолинейно? Ты прав.

— Да мы и не с Зоной воюем, нам бы мир от нее уберечь. Ученым помогаем…

Майор замолчал и выпил коньяк.

— Я слышал, что народ в Зоне вас ценит. Может, и достаточно этого? Не надо мешать естественному ходу вещей.

— А кто знает, что надо? — Майора уже повело. — Куда мне было деваться? Из армии ушел, когда семью кормить было нечем, пошел в охранники, так там одна бандитва. Вот приятель в Зону потащил, говорил, бабло срубить можно. А я не бабло рубить хочу, а служить!

— Вот и служи. Все нормально. Вне Зоны ты и такой службы не найдешь. Не армия у нас, а комедия. — Вадим почувствовал, что ему давно уже надо прекращать пить. — Одно скажу, я не забуду про обещание. Дай только выбраться.

Но эти слова ушли в никуда. Майор, зажав в руке полупустой стакан, мирно спал.

Тихо, чтобы не спугнуть, Вадим вышел из штаба. У стенки сидел Шип и дремал с кровососом на коленях. Ни «долговцев», ни социолога рядом не было. Растолкав Шипа, Малахов рассказал тому, что все хорошо, конфликт улажен, и они пошли в свое убежище. Надо было выспаться перед завтрашним днем.

Категория: Сергей Слюсаренко - Константа связи | Дата: 9, Июль 2011 | Просмотров: 361