Глава 14. Наследство Харта
Октябрь 2011 года, Зона, обходная дорога на Рыжий лес.
— Все, не могу больше, — объявил вдруг Лунатик. — Привал, Моро, или я помру.
Мы, отделившись от нейтралов, вдвоем плелись вдоль восточной границы Рыжего леса, собираясь проникнуть в него с северной стороны. Дорога была, мягко говоря, не прямая и крюком. От Лиманска нас сейчас отделял только этот самый лес, но пересекать его напрямую, особенно после того, как кончилось действие стимуляторов, я бы не рискнул.
Деревья на обочине слегка излучали, но дорога, вымытая ливнями, оказалась более-менее чистой. Бархан если и пошел по нашему следу, то наверняка напоролся на возвращавшуюся группу Захарченко и с нею увяз. Тишина, а также и отсутствие стрельбы указывали на то, что след он отыскал едва ли. Определенно, дневку сделать имело прямой смысл. Дождь кончился, но грязь еще не подсохла, поэтому мы устроились на железобетонной панели, которая валялась тут плашмя, наверное, еще с восьмидесятых. Рядом скособочилась груда другого бетонного хлама, который в случае выброса мог послужить укрытием.
— Отдыхай, я покараулю.
— Через два часа встану, — пообещал Лунатик, после чего мгновенно провалился в сон.
Я же решил заняться делом и вынул из рюкзака ноутбук Харта. Лавина событий последних часов заставила забыть об исчезнувшем отряде «Свободы», но теперь появилась возможность ответить на вопрос, который пока оставался мутным.
Батарея еще не села, ноутбук оказался не защищен паролем. Интересно, как Харт умудрялся держать его работоспособным? Для своего коммуникатора я обычно таскал несколько аккумуляторов, заряжая их впрок на базе, но никаких источников питания для техники Харта я тогда, на стоянке возле блокпоста, не заметил. Времени для разгадки исчезновения оставалось совсем не много — до тех пор, пока батарея ноутбука не разрядится окончательно.
Среди почты и коротких сообщений не нашлось ничего полезного, этих сообщений вообще было мало, Харт прибирал за собой тщательно и разговоры с контакторами не хранил. Карта, над которой он работал в последние часы перед исчезновением, изображала все известные мне области Зоны, включая Рыжий лес, Лиманск и еще одно, никак не обозначенное место, севернее заброшенного города, но южнее АЭС. Эту карту я переслал сам себе на коммуникатор, намереваясь позднее ею заняться.
В папке с картинками отыскались фотографии самого Харта, которые он наверняка пересылал знакомым на Большую землю. Парень был не лишен тщеславия, камера запечатлела его в броне и со стволом на фоне «электры» (тут воздействие аномалии оказало плохую услугу, превратив Харта в трудно узнаваемый черный силуэт). На другом кадре он же позировал возле туши псевдогиганта, поставив на уродливую башку чудовища собственную ногу в ботинке натовского образца. Все остальные фото были сделаны в том же воинственном стиле, хотя с убитыми гуманоидами этот «свободовец» не снимался, что все же говорило в его пользу.
Я уже собирался захлопнуть ноутбук, когда наткнулся на нечто интересное — на заметки, которые хранились отдельно и не предназначались ни для пересылки, ни для чужих глаз.
Список вновь зафиксированных кланов на сентябрь-октябрь 2011 года и степень их влияния на события в Зоне
1. «Монолит» — окончательно оформившаяся не более двух месяцев назад, отлично организованная и экипированная группировка военно-религиозного характера. Комплектуется преимущественно фанатиками и зомбированными, однако это не объясняет качество и количество имеющихся у них вооружений. Члены группировки отличаются подавленной волей и неспособностью оценивать собственный клан критически, однако они выносливы, тверды в своих убеждениях, имеют иммунитет к радиации и смертельному воздействию пси. Существующие на данный момент «официальные» технологии не позволяют достичь такого эффекта, а трофеи, захваченные в результате ликвидации мелких диверсионных групп «Монолита», не были произведены на известных нам предприятиях Украины или Российской Федерации. Это заставляет предполагать, что на «Монолит» работают специалисты высокого класса, завербованные без применения средств, понижающих их умственные способности, либо присоединившиеся к организации добровольно. Место производства вооружений и экипировки неизвестно, предположительно оно находится в центре Зоны, однако высокие технологии «Монолита» не могут быть реализованы без финансовой помощи и доставки сырья извне. За счет частичной мутации адептов группировка в условиях Зоны легко противостоит подразделениям регулярной армии и, с учетом ее возможных связей на Большой земле, является очень опасной.
2. «Чистое небо» — никому не известная до начала сентября группировка ученых. До этого времени находилась в изоляции. Обнаружена благодаря большому выбросу в августе 2011 года, существенно поменявшему топографию Зоны. Состоит из идеалистов, имеет идеологию, близкую к экологической, стремится изучить Зону ради ее ликвидации «мягкими» методами. Лидер группы, некто Лебедев, по нашим сведениям, был участником экспериментов, неудачное течение которых породило Зону. В настоящее время он считает своим долгом исправить «нанесенный вред» любой ценой. Вместе с тем ради достижения формально гуманных целей «Чистое небо» охотно привлекает наемников и, в отдельных случаях, одобряет ликвидацию опасных с ее точки зрения субъектов. Существует явное противоречие между низким военным потенциалом организации и ее неразборчивостью в средствах. Влиятельные связи на Большой земле у группировки в настоящее время утеряны, союзнические отношения внутри Зоны не существуют. Это делает легко прогнозируемым полное уничтожение клана в течение ближайших месяцев.
3. «Грех» — законспирированная организация псевдомистического толка. Идеология основана на имитации воззрений дьяволопоклонников и отрицании моральных норм даже в том сильно усеченном виде, в котором они существуют в Зоне. Абсолютизирует получение наслаждения от насилия, зачистку слабых и непригодных. Одобряет и поощряет предательство доверившихся и жесткие методы достижения целей, обычно вполне материальных. Предположительно имеет богатые схроны артефактов, добытых убийствами и грабежом. В масштабных боевых столкновениях «Грех» никогда не участвует, своей территории и жесткой структуры не имеет. Членство держится в тайне, члены «Греха» могут обитать среди нейтралов и формально (но не по сути) состоять в любой организации Зоны. Создание «Греха» из отколовшейся части организации «Монолит» не доказано. Возможно также, что связи между «Монолитом» и «Грехом» не существует, а своеобразная идеология последнего заимствована у сходных сект на Большой земле. Ошибкой является отождествление «Греха» с «Темными Сталкерами». Последние — всего лишь люди, пережившие в Зоне выброс 2006 года и при этом необратимо искалеченные. Члены же «Греха» физически полноценны и имеют отклонения только в области морали.
При всех своих негативных чертах реальной военной угрозы «Грех» не создает, и расходование ресурсов на его немедленное уничтожение нецелесообразно. Возможность использования этой группировки в наших целях требует дополнительного анализа.
Дело о розыске пропавшего агента Томаса Норберта Бейкера
Достоверно установлено, что Бейкер, работавший под прикрытием, в качестве репортера ВВС неоднократно пользовался профессиональными услугами наемника по кличке Бархан. В августе 2011 года они вдвоем отправились в слабо изученные области Зоны с целью обнаружения неизвестных до той поры проходов к ЧАЭС. Супервыброс застал обоих предположительно в районе бывшего озера Янтарь либо севернее. Можно предполагать, что Бейкер погиб, а Бархан выжил и скрыл гибель клиента, чтобы не повредить профессиональной репутации. Однако обстоятельства указывают…
На этом самом интересном месте батарея села окончательно, и ноутбук, пискнув, отключился. Я остался сидеть над мертвым экраном, совершенно ошарашенный, и даже не успел скопировать себе шпионские записки Харта. Кем бы ни был этот человек, свои отчеты он едва ли отправлял Чехову, да и к «Свободе» отношение имел номинальное.
— Ты чего ругаешься, случилось что-нибудь? — спросил меня пробудившийся Лунатик.
— Ничего не случилось, ноутбук вот только разрядился. Спи дальше.
— Я больше не хочу.
Он приподнялся и потрогал свою перевязанную голову. Повязка, которая еще вчера пропиталась кровью, сейчас совсем подсохла.
— Больно?
— Нет, онемело.
— Может, бинты сменить?
— Не надо бинты зря тратить, их теперь трудно будет достать до самого Лиманска. На мне царапины зарастают как на собаке. Давай лучше поменяемся, я караулить буду.
Честно говоря, бессонная ночь, схватка с зомби, Бурцевым и Барханом, ранение Лунатика, погоня за отступником бегом на допинге и, наконец, конспиративные откровения Харта довели меня до полного ступора. Я не стал возражать, свалился, уснул надолго и на этот раз не видел снов.
На следующий день погода улучшилась, потеплело и стало сухо. Ноутбук Харта не работал, но я еще надеялся зарядить его, добравшись до дружественной обитаемой территорий. Вместе с тем перспектива добраться до такой территории стремительно сокращалась прямо сейчас. Это происходило потому, что блокпост впереди занимали бойцы в экзоскелетах «Долга», их хорошо было видно в бинокль.
Пройти мимо ребят из «Долга» неузнанным я не мог и прекрасно знал об этом. Оставалось обогнуть блокпост с западной стороны, то есть пробираться лесом. Лунатик возился то с рацией, то с коммуникатором, пытаясь понять, что происходит.
— Сеть не ловится, — виновато сообщил он.
В радиоэфире он жадно слушал на мой взгляд ничего не значащие обрывки чужих разговоров, где-то западнее постреливали, и постреливали всерьез. Сообщений о новых выбросах пока не наблюдалось, и все оставалось как бы в пределах нормального везения-невезения…
Если бы не чертов блокпост, охрана которого знала меня как облупленного.
— Ладно, срежем немного через лес. Тут и идти-то от силы километр осталось.
Мы, закрыв шлемы, свернули на обочину и углубились в чащу. «Велес» у меня то пощелкивал, предупреждая о радиации, то замолкал. Лес состоял из мертвых и живых сосен, трухлявых дубов, корявых елей и буйного, но уже пожелтевшего от наступившей осени лиственного кустарника. Кустарник этот был таким густым и прочным, что при попытках продираться насквозь издавал противный треск. Пахло тут осенью, грибами и чем-то чуждым, с тревожным привкусом химии, запах этот умудрялся пробиваться сквозь фильтры комбеза.
— Как бульдозер ломимся.
— Думаешь, твои услышат? Мы на километр отошли… — рассеянно ответил Лунатик.
Он в какой-то мере был прав, но иррациональная тревога заставляла меня забирать все глубже и глубже в чащу. Один раз мы чуть не влетели в странное образование, наверняка аномальное, но неизвестной до сих пор природы.
Сразу несколько сосен и дубов, а может, еще каких-то деревьев то ли срослись, то ли сплавились между собой, образовав общий купол. Я хотел было пошарить под этим куполом, но предусмотрительный Лунатик утащил меня в сторону.
— Смотри, что там на земле…
На земле под куполом застоялась лужа, на вид обыкновенная, но пованивала она кислотой. Местами в луже мокли остатки костей, на вид — собачьих.
— Ты росянки когда-нибудь видел? — спросил Лунатик.
— Ну да, они комаров едят.
— А это не росянка, а соснодуб, и ест эта штука не комаров, а попавшую под купол крупную органику. Мы, например, ей подходим.
Я с уважением и на приличном расстоянии обошел по периметру этот новый для меня вид аномального растения.
— Черт с ней, пускай растет.
«Велес» показывал координаты артефакта, я пошарил немного в траве и подобрал «пустышку». Она представляла собой два диска, сцепленных вместе слизью, и то ли помогала от ожогов, то ли была аномальным аналогом все того же стимулятора. Едва ли эту штуку мог породить соснодуб, скорее всего она завелась тут после одного из прежних выбросов.
— Хоть бы что-то полезное, — ни с того ни с сего разозлился Лунатик.
— А ты чего хотел?
— «Пузырь», «светляка» или пускай бы «мамины бусы»…
Больше он мог ничего не объяснять. Все перечисленные артефакты или помогали от радиации, или лечили раны, то есть вполне укладывались в перспективу, которая маячила для нас в Лиманске.
— «Пустышку» продать можно.
— Кому? Я тут ни одной базы не знаю, кроме той, где Лесник! А Леснику «пустышка» ни к чему, он и так через аномалии проходит…
— Не может быть.
— Мне-то что, ты у него сам спроси, правда или нет.
Лунатик уже успокоился. Лес шумел под порывами осеннего ветра. Блокпост остался далеко в стороне, нужно было идти дальше. Внезапно к шелесту деревьев под ветром добавился еще один звук — кто-то быстро, но осторожно пробирался сквозь кусты.
— Тихо…
Хрустело теперь совсем близко. Я взял дробовик наизготовку и едва не выстрелил, когда контур живого существа очутился рядом.
Это был не мутант, а человек. Бесформенным его делал темный кожаный плащ с капюшоном, накинутый поверх комбеза. Чужак мог поднять пальбу и тем самым растревожить ребят с «долговского» блокпоста, но позволить ему переться на нас просто так, со стволом и непонятно какими намерениями, я тоже не имел права.
— Стоять, — тихо приказал я.
Чужак замер. Наверняка он тоже нес рюкзак при помощи «грави». Этот артефакт уменьшает гравитацию, но не уничтожает инерцию, поэтому обманчиво легкий, а на самом деле стокилограммовый груз пнул резко остановившегося сталкера в спину и пониже спины. Тот пошатнулся на скользкой траве, капюшон слетел, и я узнал ту самую худую брюнетку, которая когда-то подсела к нашему костру на Болоте. Сейчас сталкерша попыталась натянуть капюшон обратно на лицо, но задравшийся при этом рукав обнажил татуировку на запястье, выполненную в виде черепа.
— Нифига себе плохая примета, — пробормотал Лунатик, когда «черная невеста» удрала в лес, не оглядываясь. Мы не окликали ее и, конечно, не догоняли. Не могу сказать, чтобы суеверия на меня сильно действовали, но повторная встреча, да еще в чаще полумертвого от радиации леса, выглядела не ахти.
— Нечего стоять, пошли куда собирались.
— Ты знаешь ее?
— Нет, — неожиданно зло отрезал Лунатик.
Мне показалось, будто он темнит, но в личные дела других сталкеров я никогда не лез, поэтому промолчал.
К базе Лесника мы попали со стороны ограды, ворот тут не сделали, но это место по крайней мере не охранялось бойцами «Долга», так что ворота нам были и не нужны. Двухметровый забор от времени покрылся щербинами. Я легко вскарабкался наверх и помог перебраться Лунатику. По другую сторону ограды сгрудились четыре невысокие постройки из красного кирпича, наследие давно уничтоженного аварией «лиманского биосферного заповедника». Место выглядело слегка запущенным, но пригодным и для жилья, и чтобы выброс пересидеть.
— Вон в том доме живет Лесник, на втором этаже.
— Думаешь, нам к нему обязательно?
— Было бы не обязательно, — мрачно буркнул Лунатик, — но я тут радиопереговоры послушал. Большая часть «Долга» уже перешла реку и в самом Лиманске воюет. Большая часть «Свободы», заметь, тоже. Воюют, понятно, друг с другом, и у всех большие потери. В прошлые дни обе группы нас обогнали, потому что шли прямой дорогой и на сражения с контролерами, ренегатами и прочими психами не отвлекались. Впрочем, те к ним и сами не лезли. Теперь еще и с юга туда подтянулись самые отъявленные отморозки, вроде того же Факира, а откуда-то с севера нагрянул «Монолит». К «Долгу» и «Свободе» подкрепления идут, но вот дойдут ли… Мост через реку-то ренегаты подняли и проход в город заблокировали. Так что в любом случае ничего хорошего там нет. Я правду говорю, ты, Моро, не обижайся, но там звездец. Не знаю я, как в сложившейся ситуации Полозова искать. Тем более коммуникатор его не пеленгуется.
— А при чем тут Лесник?
— Через пару-тройку дней бои в Лиманске утихнут, хотя и на время — раненых там и так уже много. После этого можно будет через реку в город перебраться, и не через бандитский мост, а иначе. Лесник местный сторожил, знает все переправы, если он посоветует что полезное, то проблем станет меньше. Вот в таком аспекте. Ты согласен, Моро?
Я понял, что он имеет в виду — самым первым участникам боев за Лиманск предстояло «помножить друг друга на ноль», хотел я этого или нет.
Я этого, кстати, не хотел, в том же «Долге» воевали ребята, которые раньше были моими друзьями и, хотелось надеяться, в мое отступничество не верили до сих пор.
Надежду отыскать Полозова я уже начинал терять, этот Полозов бегал от нас будто призрак, если, конечно, существовал вообще. При этом Лиманск был интересной, необследованной и, возможно, богатой территорией, а без пополнения ресурсов я не мог противостоять ни Бархану, ни стоящим за ним заказчикам. Другого пути уже не оставалось, хотя я понимал, что запутался и утратил первоначальную ясность цели.
— Ну так как, Моро? — настаивал Лунатик.
— Разговор не повредит, пошли.
«Избушка лесника» (о которой рассказывали на «Агропроме») на деле оказалась не избушкой, а комнатой на втором этаже кирпичного здания бывшей «администрации заповедника». Над притолокой двери до сих пор сохранилась табличка «Диспетчерская» с двумя первыми полустертыми буквами.
Лунатик постучал.
— Заходите, — раздался с той стороны хриплый голос старика.
Комната, в которой обитал Лесник, где он ел, спал и скорее всего проводил большую часть времени, почти полностью сохранилась еще с восьмидесятых, вся — включая жиденькую и уже облупившуюся голубую масляную краску на стенах. На бывшем «канцелярском» столе в углу в ряд выстроились старая электроплитка, еще более старая радиола, придавленная сверху ламповой радиостанцией. Заднюю стену украшало чучело головы кровососа с висящим рядом охотничьим ружьем и календарь восемьдесят пятого года с видом Лиманска и изображением белобрысой девочки со скакалкой.
— Рассказывайте, зачем пришли…
Лесник встретил нас, сидя на койке, перед грубо сколоченным дощатым столом, на котором лежали остатки еды и недокуренная пачка сигарет. Его лицо, окаймленное седой бородой, еще с лета загорело до красноты. Носил он высокие сапоги и подпоясанную патронташем куртку, из-под которой выглядывал край тельника.
— Ну, чего молчите? Ты зачем, Лунатик, пришел? — повторил он довольно сурово, обращаясь прямо к моему напарнику и как будто игнорируя меня.
— Дорогу на Лиманск спросить у вас хотели…
Я чувствовал странную неловкость, что-то шло неправильно или я не понимал сути происходящего.
— Говорил я тебе, сынок, что доиграешься, — добавил Лесник ворчливо, но обтекаемо. Я не знал, на какие разговоры и поступки он намекает, но вмешиваться не стал, опасаясь навредить. Дед явно был с характером и с Лунатиком знакомство поддерживал уже давно.
— Надо очень, вы поймите…
— Кому надо-то? Тебе, Лунатик? Я же говорил много раз — иди на Большую землю и не возвращайся. Пока будешь здесь крутиться и по здешним законам жить, Зона тебя не отпустит.
— Она и там не отпустит… — обреченно сказал Лунатик.
— Как знать, ты же не пробовал… А я вот что скажу — темнишь ты, сынок. Зачем лезешь в Лиманск? Если за хабаром, то сам знаешь, что суета все это, и деньги за хабар как приходят, так и уходят — все Зона себе заберет…
— Место хочу видеть, где родители погибли.
— Может быть, может быть… А все равно сомнительно. Могилки их там не найти, а место само по себе незавидное — аномалии там да руины.
— Я вспомнить хочу! Знать!
— А вот это, парень, врешь. Тебе сколько лет сейчас?
— Двадцать шесть.
— Надо же! А я-то думал, меньше. Все равно не мог ты тогда ничего толком запомнить.
Лесник замолчал и плеснул из бутылки на дно граненого стакана.
— Пить будете, гости? Тогда стаканы в шкафу возьмите. И ты, сынок, больше мне тут вранья не повторяй. Я на вранье чуткий, еще раз услышу — выгоню, и не будет вам моей помощи. Как будешь готов правду говорить — скажешь, а до поры лучше помолчи.
Лунатик сидел подавленный, к водке он едва притронулся. Глаза у него в последнее время были красные — то ли от недосыпания, то ли еще от чего. Мне затея с посещением Лесника не нравилась все сильнее и сильнее. Дед явно был мутный, хотя и не злой, но запретить сталкеру в Зоне придерживать информацию — все равно что запретить ему дышать, есть или ствол с собой носить. Не спрашивай лишнего — не получишь вранья.
Вместе с тем причины, подтолкнувшие Лунатика на опасный и тяжелый поход на Лиманск, меня тоже интересовали, но причины эти могли оказаться обычными, начиная с нехватки денег. После открытия Лиманска сталкеров-одиночек поразила настоящая «золотая лихорадка», а разговоры об уникальных артефактах, которые там будто бы грудами лежат, пошатнули не одни мозги. Лунатик тоже собирал артефакты с фанатизмом коллекционера. Мог ли я осуждать его за это? «Светляк», добытый им когда-то, спас мою жизнь…
— К Лиманску мы идем из-за меня, Полозова мне нужно найти, — сказал я, решив вмешаться.
— Вот, значит, как… Человек не иголка в сене, должен отыскаться. А зачем он тебе?
— Правду хочу восстановить.
— Правда — это хорошо, но только правды тоже разные бывают… Восстановив ее, как бы потом не пожалеть…
— Пожалею или нет — это только меня касается.
— И то верно… Ну, за здоровье! — сказал Лесник, опрокидывая стакан.
После этого он перевел разговор на другое, и касалось все это в основном наемников некоего Хога и других не относящихся нам дел. Расспросы явно зашли в тупик.
— Может, мы пока пойдем? — спросил Лунатик с тем особым видом, который у него был признаком подавленного раздражения.
— Идите, ребята, только недалеко… Выброс будет через два часа, так что возвращайтесь — у меня для гостей место есть. И на патрули «Долга» напарываться не надо, а то пока твой друг будет правды добиваться, так уже и пулю словит… И глубоко в лес забредать поостерегитесь. А то так бывает… Зайдет человек в туман — и там как слизало его. Назад не вернется, и смерть его лютую никто не увидит.
С такими напутствиями мы с Лунатиком перебрались в другое здание, своротив заколоченную дверь, внутри было пыльно и полутемно. Лунатик разложил спальник и улегся сверху, как был, в броне «Берилл».
— Если ты понял, Лесник — человек проблемный.
— Угу.
— Заметь, его дом внутри «светится», причем сильнее, чем эта руина, однако старику хоть бы что, он даже защиту не носит. Есть мнение, что Лесник может сквозь аномалии проходить без вреда для себя. И еще… Знаешь, почему его Лесником называют? Он еще до чернобыльской аварии в заповеднике работал. После аварии никуда не ушел. Во время супервыброса в две тысяча шестом — тоже. То есть, по идее, уцелеть он не мог, но все-таки уцелел… Мне он помогать не хочет, сердится, мы с ним поссорились полгода назад. Я думал, он уже остыл — а вот ничего подобного, все помнит. Тебе бы помог, но тут проблема другая — он ни «Долг», ни «Свободу» не любит. Терпит — да. Разрешает «долговцам» тут блокпост держать, потому что все равно помешать не может. Но на самом деле надеется, что обе группировки друг друга перебьют…
— Давай без Лесника обойдемся.
— Как?
— Как-нибудь. Непреодолимых преград не бывает.
— С ним было бы проще.
— А без него спокойнее. Он просто так помогать не станет, потребует что-нибудь взамен, а я втемную не играю. Дед от нас правды ждет, а сам ничего не говорит. Неравноценный обмен.
Лунатик долго не отвечал, рассматривая потолок, весь в пятнах плесени и комьях старой паутины.
— Да, ты прав, наверное, но все же жаль…
Мы больше не разговаривали до самого выброса. Я поискал, где бы зарядить ноутбук Харта, но электричество тут было только в каморке самого Лесника, а к Леснику возвращаться не хотелось. Именно поэтому я и отложил чтение досье Бархана на потом.
Ближе к ночи случился выброс.
Я спал до выброса и проснулся перед самым его началом. Сон, который на этот раз мне приснился, был странным до одури. Мы с Костей шли рядом по узкой тропе между двумя мерцающими стенами, составленными из сплошных аномалий. Искры от «электры» разлетались по сторонам, попадая на комбезы, оружие и пришитую к моему рукаву эмблему с оскаленной башкой зеленого волка.
— Ты ведь этого всегда хотел, — сказал мне Костя во сне. — Ты хотел свободы. Вот она, бери, сколько хочешь.
Мы так и шли гуськом, вовсе не свободные, а зажатые между двух смертельно опасных барьеров. Позади оставалась тьма, но точно такая же тьма маячила вместо выхода.
— Обязательств не бывает, — продолжал Костя. — Если ты передумаешь, мнение всегда можно изменить. Это, в сущности, твое право.
«Электры» тем временем становились все жиже и ниже, сквозь них начал проглядывать бледный, словно размытый пейзаж. Тьма на выходе тоже истаяла, сменившись мутными предрассветными сумерками. Мы вышли из заколдованного коридора наружу, и я узнал место — дорогу между холмов, ведущую на «Агропром». Сам «Агропром» странным образом приблизился, во дворе возились чужие люди. Старая мозаика на стене получила свежие отметины пуль. Мертвецы валялись во дворе, один из них — лицом вверх, я узнал в нем бармена Колобка. Из здания вышли «свободовцы» и принялись прибирать трупы, укладывая их возле стены штабелем. Кое-кого из наших ребят вывели живыми и поставили у стены, чтоб расстрелять, издали по рыжей голове я узнал Лиса.
— Тут без вариантов, — сказал Костя. — Или мы, или они. Ты сам знаешь.
Я хотел изменить течение сна, но, как оказалось, это невозможно, хотел проснуться, но не мог, а поэтому был вынужден смотреть все новые и новые подробности выноса нашей базы на «Агропроме».
Генерал Крылов мне приснился в самом конце. Он сидел у себя в кабинете, неподвижный, откинувшийся на спинку старого стула. Запрокинутое лицо смотрело вверх. Пистолет из разжавшихся пальцев выпал и теперь валялся на ковре, среди мусора и россыпи гильз. На виске у генерала темнело пулевое отверстие.
— Моро! Что, опять кошмары?
Лунатик тряс меня, принуждая проснуться. Я открыл глаза и увидел все тот же пыльно-паутинный потолок лесничества и встревоженную физиономию моего товарища.
— Что приснилось?
— Вынос «Свободой» нашей базы на «Агропроме». Там всех убили. Пленных расстреляли.
— А Крылова?
— Крылов, похоже, не сдавался до конца. Когда в здание ворвались, застрелился из наградного пистолета.
— Ну, Крылов, он мужик такой… — с уважением сказал Лунатик. — Только ты лучше не спи, потому что сейчас будет выброс.
Едва он успел это сказать, как мир вокруг заметно тряхнуло. В глазах сверкнуло кровавым, но тут же прошло, хотя картина окружающего мира продолжала рябить и двоиться. Этот мутно-розовый то ли туман, то ли кисель мешал мне сосредоточиться, оставалось только пережидать, кое-как справляясь с позывами к рвоте. Самым неприятным образом сюжет сна прямо в голове накладывался на паршивую реальность, вызывая у меня такую тоску, хоть волком вой.
— Что-то сегодня все не торжественно, — озорно сказал Лунатик, которого колбасило не меньше…
Когда выброс наконец закончился, я обнаружил нечто очень неприятное — ноутбук Харта, раскрытый и забытый на полу, валялся все там же, но еще и раздавленный всмятку. Чинить там было уже нечего, даже если бы имелось, чем чинить. Это меня взбесило.
— Ты что — наступил на него? — орал я Лунатику, добавляя подходящие по случаю слова.
Он долго сдерживался, а потом послал меня надолго и далеко, так что мы чуть не разодрались. Я уже собирался ему врезать, но не смог — голова у этого раздолбая до сих пор была в бинтах, так что дело о гибели Хартовского ноутбука пришлось спустить на тормозах.
Лунатик, видимо, посчитал, что ноутбук во время выброса раздавил я сам. Он обиделся и молчал до вечера, пока я не остыл и не извинился. Вся эта разборка наверняка происходила не без психологического влияния Зоны, однако «дело о розыске пропавшего агента» я так и не дочитал до конца. Важная подробность истории Бархана оставалась темной, а сам Бархан мог объявиться в любое время.