Глава 9. Факир
Октябрь 2011 года, дорога между Янтарем и Лиманском.
Из водоемов Зоны, в теории, пить не стоит, в тех, что погрязнее, ничего, кроме гадости и дряни, нет. В тех, которые чуть почище, можно найти такую интересную живность, как ядовитые караси размером с большую тарелку. Несмотря на все эти соображения, ручей, который удалось отыскать, не «светился», «Велес» не показывал никакой опасности. Мы остановились на дневку, и Лунатик замочил в набранной оттуда воде мой артефакт «медуза», уверяя, что это круто и для очистки, конечно, хватит.
Мне к тому времени стало уже все равно. Гораздо интереснее выглядели некоторые нестыковки в истории со снайперами на «Янтаре».
— Ты этого Бархана раньше встречал?
— Только один раз, на Кордоне, — сознался Лунатик.
— Как он выглядел?
— Ну, обычный мужик. Здоровый, неразговорчивый. Ходил в Зону или один, или новичка с собой брал. За элиминацию неудобных людей, по слухам, брал дорого.
— Экзоскелет он и тогда носил?
— Экзоскелета не носил, но он мог его и попозже завести.
— Еще что-то знаешь?
— Слухи о нем ходили… всякие. Новички, которые с Барханом уходили, часто не возвращались.
— Где он желающих брал?
— Где? Да везде! Подумай сам, Моро, тебе сталкер, который в зоне месяц, в напарники нужен?
— Нет.
— Тебе не нужен, мне не нужен, никому не нужен, все послали… А Бархан, лучший наемник Зоны, вдруг берет. Да они от радости за него шли в огонь и воду.
— Считаешь, он их и убивал?
— Вот вряд ли. Не берег, конечно, использовал как прикрытие — да. А убивать-то зачем? Я тебе вот что скажу… Бархан специалист солидный и для солидных задач. По идее, Моро, ты не та фигура, чтобы ради тебя нанимать Бархана. Крылову проще на твою ликвидацию своих людей послать. Йогу ты разозлил, но у бандитов другой стиль. Чехову ты фиолетов. Давай вспоминай, с кем по-нехорошему пересекся?
Я честно пытался это сделать, но не нашел в памяти ничего стоящего.
— Что это была за история с ликвидацией форпоста в Темной долине? — не унимался Лунатик.
— Да обычная такая история. «Свободовцы» ждали курьера с контейнером, мы с ребятами должны были посылку перехватить. Форпост положили весь, курьера так и не встретили.
— Что было в ящике?
— Не знаю. Я же его не видел, даже снаружи.
— Еще что-нибудь странное заметил?
Я рассказал Лунатику о своих подозрениях, но он встретил эту историю скептически.
— Слить информацию «Свободе» Ремезов, конечно, мог, если наркозависимый. Свалить предательство на тебя — тоже, по идее, мог. А вот нанять Бархана — нет.
— Почему?
— Ремезов кто — олигарх? На Бархана у него денег не хватит.
— С Барханом можно было рассчитаться содержимым ящика.
— Конечно, только делиться-то какой смысл? Скорее уж сам Бархан и был тот курьер. Смотри, Моро, как все логично получается… Бархан нес секретный ящик в Темную долину, но решил оставить его себе. Ремезову он за деньги или наркоту предложил помочь все свалить на тебя. В результате с точки зрения Чехова курьер убит «Долгом». С точки зрения «Долга» операция сорвана и ящик черт-те где. Хабар остается у Бархана, тебя ставят к стенке, и вопрос закрыт.
— Здорово. Только одна подробность не сходится.
— Какая?
— Экса несколькими днями позднее видел вполне себе живого Бархана на границе со Свалкой. Тот шел, не скрываясь, и паники этим не наделал.
Лунатику пришлось согласиться, его версия событий разваливалась на глазах. Я тоже начал сомневаться во многом, что до этого казалось правдой. Был ли Полозов на пороге бункера моим глюком? Был это настоящий Полозов или кто-то другой? Я строил предположения и не догадывался пока, к какому беспощадному ответу могут привести такие попытки.
— Давай тебе в шлем кусок сетки положим, — ни с того ни с сего посоветовал Лунатик.
— Зачем?
— Просто так, не повредит.
Его совет касался давно известной легенды про опасность снов глубоко в Зоне. Говорили, будто такие сны не поддаются пересказу, а иногда способны довести до помешательства.
— Ты же сам знаешь, что сетка — чушь собачья.
— Знаю. Получить пулю в башку, упасть с двадцати метров, а потом просто встать тоже нельзя. Ну и что?
— Зомби может упасть и не умереть.
— Бархан не зомби.
Лунатик помрачнел. Я не стал с ним спорить, нашел в рюкзаке кусок сетки, вырезал неправильной формы круг и, согнув наподобие шапочки, затолкал между прокладкой шлема «Севы» и его внешней оболочкой.
— Вот так, хорошо получилось, только отвяжись.
Лунатик тем временем вытряхнул из котелка «медузу», вернул ее мне, а воду перелил во фляги и большую пластиковую бутылку.
— «Зона минерале»…
Погода быстро портилась. Низкие слоистые облака наползали с северной стороны. Дождь пока не начинался, последний выброс случился три часа назад, был коротким, и мы пересидели его в разрушенной трансформаторной будке, но на дневку в ней останавливаться не стали — «фонило» там чуть выше нормы для этих мест. Теперешнее место для дневки выглядело гораздо приятнее — обычная поляна, окруженная раскидистыми дубками. Случись вскоре еще один выброс, секция валявшегося неподалеку железобетонного коллектора могла послужить укрытием. Кто-то, проходивший тут до нас, выцарапал на поверхности бетона инициалы M.F. и неразборчивую, уже почти истертую дату.
— Ты историю про грузовик смерти слышал? — внезапно спросил Лунатик.
— Нет.
— На машинах по Зоне не ездят — бензин, который был, давно кончился, через военный кордон его таскать желающих мало. Да и опасно с машиной, из кабины болты не особенно покидаешь… Однако сталкеры Валериана один такой грузовик видели. Пер не к центру Зоны, а наоборот, от центра к кордону. В кузове какие-то люди, черт знает какие, но не наши. Сидят с оружием, в броне, и молчат.
— А смерть тут при чем?
— Машина у сталкеров на глазах ни с того ни с сего въехала в очень заметный «разлом», ну и… того.
— Псих за рулем.
— Смысла никакого грузовик психу давать.
— Может, зомби?
— Не знаю… Как ты думаешь, Моро, зомби можно вылечить?
— Не знаю. Некоторые верят, что можно, только стертые мозги уже не восстановить. Дураком будет.
— Понятно, значит, без возврата. А если бы я стал зомби, ты бы меня убил?
— Ну ты, брат, даешь… если бы ты стал зомби, ты бы меня вперед шлепнул, где мне с таким стрелком справиться… — ответил я слегка подначивая, и Лунатик больше не сказал ничего.
Вдалеке громыхнул гром. Струи дождя хлестнули по земле, траве и деревьям, взбаламутили поверхность ручья. Мокрая почва сделала заметной существование совсем неподалеку большой «электры». Чуть ли не сотня потревоженных небольших синих молний взорвалась разом, сбрасывая статику и наполняя мокрый воздух треском.
— Надо бы потом по краешку артефакты поискать, — обрадовался Лунатик.
Он везде и всегда искал их с азартом коллекционера-маньяка.
После взрыва «электра» притихла. Теперь на ее месте образовалась лужа, переполненная жидкой грязью. Мы обошли «электрическую» грязь стороной и перебрались внутрь коллектора, собираясь там переждать непогоду. Мой коммуникатор после взрыва статики вырубился, однако это мало что поменяло — область уверенного приема осталась далеко позади.
— А ты со своими в «Долге» связаться не пробовал? Написал бы им на КПК…
— Для чего?
— Ты разве не собираешься доказывать, что не виноват?
— Поздно писать письма, когда тебя уже к стенке ставят.
— А на мнение нейтралов плевать, значит?
Я не выдержал и захохотал. Дождь хлестал по трубе, наполняя ее протяжным гулом, брызги отлетали от бетонного кольца входа, падали на комбез и лицо.
— У нас тут война, а не тусовка ботанов. Не важно, что обо мне будут писать в сеть сопляки с Кордона. Важно то, что Крылову мои оправдания не нужны. Ему интересно, кто информацию «свободовцам» слил и операцию провалил. Пока других идей нет, для Крылова я — предатель.
— А Костино мнение?
— Костя меня терпеть не может и имеет на то свои причины.
Напарник больше с разговорами не лез, и это меня вполне устраивало. Неприязнь Кости была только составной частью того личного, что связывало нас троих — меня, Ингу и самого Костю, а Лунатика совсем не касалось.
Костя был по жизни циник, как это иногда случается у врачей, но с сестрой носился как с королевой и за нее любому глотку бы порвал. Меня же называл «придурком, годным только драться и стрелять», выражая этим свое мнение максимально точно. Эта заносчивость не мешала Косте до поры до времени оставаться вполне надежным товарищем. Однако после моего развода с Ингой странная дружба с ее братом кончилась дракой, подтвердив Костино мнение обо мне целиком.
Впрочем, факты вещь непреложная. Костя в том, что я не крыса, нисколько не сомневался. Просто, крыса или не крыса, ему было все равно.
— Плохо, когда тебе не верят… — глубокомысленно заметил Лунатик.
— Плохо.
— У нас почему-то всегда между верой и недоверием выбирают второе.
— Традиция такая в отечестве.
— Я бы хотел, чтобы мне верили…
— Угу. А я вот правильным людям верю, а неправильным — нет.
— Это пока ты так говоришь, потому что думаешь, что можешь их отличить.
— Да заткнись ты, Лунатик, и без тебя тошно, — сказал я довольно грубо.
Лунатик если и обиделся, то виду не подал. Он сидел бок о бок со мной, ссутулившись в намокшей снаряге, даже вроде порывался еще порадовать какой-то историей, но я не был настроен слушать.
Дождь прошел так же внезапно, как и начался. Почва быстро высыхала, становилось даже тепло, несмотря на то, что шли уже первые дни октября. Пора было уходить.
— Давай «электру» обыщем напоследок…
Я включил «Велес», и мы подняли артефакт «вспышка», который Лунатик тут же заныкал в карман.
Дальше мы шли гуськом, собираясь держаться прямой дороги, на которой до сих пор сохранился растрескавшийся асфальт. Сквозь этот серый панцирь постоянно с невероятным упорством пробивалась трава. Ее топтали берцами все проходившие здесь мужики, поливал зараженный дождь, временами накрывали выбросы. Тем не менее то здесь, то там поверхность асфальта бугрилась от пытавшихся пробиться наружу растений. В октябре эта трава увядала до весны, но кочки оставались.
— От радиации растет.
— Тут подальше в кусты — грибы по килограмму и ягоды с большой орех размером.
Что бы там ни росло, и сегодня, и завтра есть нам предстояло «почти не просроченную» тушенку и сухари, которые и прочностью, и вкусом напоминали бетон.
Остатки дождя уже полностью испарились, дорога на север пролегала точно по стрелке компаса, казалось, будто ее врезали в эти пологие холмы, заросшие терном, жимолостью и местами — приземистой сосной. Правее и дальше на северо-востоке располагались старые армейские склады и пара примкнувших к ним заброшенных поселков. Поселки и сам склад слыли мутным местом, лезть на рожон не стоило, я настоял на том, чтобы обойти их по краю.
Это было и плохо, и хорошо. На открытом пространстве шоссе мы меньше рисковали влететь в аномалию, но сами становились удобной мишенью для любого противника, включая обычных мародеров. Уцелей у Бархана напарник, этому напарнику ничего не стоило устроить засаду на нас в руине на обочине, а то и прямо в кустах.
— Не придет никто, — будто угадав мои мысли, пробормотал Лунатик. — Плохо ему сейчас. Поправится, вот тогда…
Я очень надеялся, что поправится Бархан не скоро, и выигранного времени хватит, чтобы как следует затеряться в Зоне.
Воздух метрах в десяти правее, над тронутыми желтизной верхушками кустов, внезапно дрогнул и потек наподобие тягучего расплавленного стекла. Стекло это вдруг свернулось в прозрачный водоворот. Листья, захваченные его притяжением, медленно вращались в абсолютном безветрии.
— «Воронка». Ты как хочешь, Моро, а я остановлюсь и немного на местности пошарю… Если «золотую рыбку» найдем, ее можно на блокпосту нейтралов хорошо поменять.
Задерживаться не тянуло. Навязчивая тревога появилась и не исчезала, подсказывая, что убраться отсюда — самое милое дело, хотя в бинокль шоссе и верхушки пологих холмов по-прежнему выглядели тихими и пустыми.
— Всех рыбок не поймаешь.
— Слушай, Моро, я же, тебя спасая, «светляка» совсем потратил. А если подстрелят из нас кого? Без лечебного артефакта это месяц на койке. А лекарства откуда брать, а еду? Продавать почти нечего, осталась только «вспышка», но на нее спрос сейчас никакой. Вот увидишь, завтра-послезавтра у нас не только хорошая тушенка — у нас даже патроны закончатся. Не веришь? На, подержи винтовку. Она мне там только мешать будет.
Пришлось согласиться. Он меня достал. Сталкер всегда сталкер и мимо хабара не пройдет, а Лунатик в таких случаях делался одержимым.
День клонился к вечеру, а мы продвинулись совсем не намного. Я присел на обочине, стащил шлем «Севы» с головы и закурил последнюю уцелевшую в пачке сигарету, потом какое-то время рассматривал палевого цвета небо, кусты, редко растущие сосны и очертания руины возле западного горизонта.
— Ты там смотри не убейся… — бросил я через плечо.
— Не убьюсь, не беспокойся, — ответил он.
Я так и остался сидеть к Лунатику спиной, но при этом хорошо слышал его шаги по траве, его бормотание себе под нос и временами хруст веток.
— Ну как, нашел?
— Что-то не ладится.
— Бросай это дело.
— Не толкай под руку, дай полчаса. Сам знаешь, что торопиться вредно.
Он был прав. Спешка могла Лунатика убить, и мне сделалось неловко. Еще какое-то время он повозился, потом потрескивание прекратилось, затушенное налетевшими вдруг порывами ветра. Этот ветер гудел и шумел довольно громко, мотая туда-сюда верхушки кустов. Меня почему-то клонило в сон так, что я даже нечаянно вырубился на минуту-другую и проснулся внезапно, будто меня толкнули.
— Лунатик!
Он молчал.
Я не стал больше окликать напарника, а пошел к нему сам, держа болт и «Велес» наготове. Аномалия «воронка» располагалась в густых зарослях, хотя в непосредственной близости от нее эти заросли оказались почти полностью измочаленными. В кустах было темнее, чем на шоссе, под ботинки попалось мягкое и багровое — часть туши убитого аномалией зверя, а может, и не зверя. «Мясо» лежало здесь давно, его уже начали расклевывать вороны.
— Лунатик!
«Велес» теперь неистово и тревожно стрекотал. Совсем рядом чувствовалось мощное шевеление воздуха.
— Не молчи, черт! С тобой все в порядке?
Он снова не отозвался.
Под ноги мне снова попал кусок рваного мяса, я опустился на колени, посветил в заросли фонарем и убедился, что на обрывках кожи еще сохранилась сероватая шерсть зверя. Лунатик не погиб и погибнуть беззвучно не мог. Он бы наверняка закричал. Среди измятой травы на некотором удалении от «воронки» я заметил пряжку от его комбинезона. Почва тут была влажной, а трава не очень густой, следов много, и все они явно человеческие. Ребристые отпечатки ботинок Лунатика отличались от следов «в елочку», оставленных сапогами, и от крупных следов «в пупырышек», вдавленных в почву чужими кроссовками. Именно эти кроссовки сделали бесшумными шаги чужака.
— Лунатик! — заорал, надеясь, что он все же ответит издали, и я засеку направление, однако парню скорее всего заткнули рот.
Что случилось, то случилось, и было оно паршиво. Настолько паршиво, что, пожалуй, столкновение с разъяренным живучим Барханом и то выглядело привлекательнее.
Я не нашел ни одной стреляной гильзы, даже крови почти не оказалось, если не считать нескольких чуть подсохших брызг на траве.
Кто бы тут ни поработал, сделали они это мастерски.
Скрытно и бесшумно подошли с восточной стороны. Заметив их на слишком близком расстоянии, Лунатик по какой-то причине голоса не подал, вместо этого метнулся к дороге, едва не попал в аномалию и повернул назад. Потом, загнанный и прижатый похитителями к «воронке», он достал нож и кого-то ранил. Финку с характерной наборной рукоятью, испачканную бурым, я нашел чуть подальше в кустах.
Вся драка заняла около минуты, и мой напарник ее явно проиграл. Возни мне не было слышно из-за того самого необычно сильного ветра, который гонял и крутил в это время кусты. Забрав пленного, чужаки ушли очень аккуратно и рисковать шкурами ради поиска еще одной жертвы не стали. От места расправы следы вели точно на восток, по направлению к так называемым диким территориям, состоявшим в основном из перемежающихся перелесков и пустых поселков, заброшенных еще в далеком восемьдесят шестом.
Если честно, я был взбешен и ошарашен.
Убивали в Зоне в последнее время часто и охотно, бессмысленно и зачастую кого попало. Бандиты могли еще и в рабство продать. Вместе с тем выслеживать сталкера, отбившегося от товарища всего на пару десятков метров, скручивать его и тащить на дикие территории не стал бы, наверное, никто.
Или стал бы?
Я разом вспомнил самые мрачные байки Зоны, которые до сих пор считал заведомым враньем.
Вечер почти наступил. Тучи опять заволакивали небо, предвещая ранние сумерки. Помню, как я материл судьбу, дерьмовую долю, неудачливого Лунатика и самого себя, стоя на обочине совершенно пустого, разбитого и полузаросшего шоссе.
Выручать человека из плена на диких территориях было все равно что искать иголку в стоге сена. Идти в Лиманск в надежде встретить там (уже почти легендарного) Полозова я мог и в одиночку, но в общем-то с тем же нулевым успехом. Клеймо ренегата позволяло все — бросить Лунатика в том числе, но вот только настоящим ренегатом-то я все равно не был.
АКМ Лунатика пришлось вдобавок к дробовику навьючить на себя, снайперскую винтовку — спрятать, обмотав брезентом, в самых колючих зарослях, которые только нашлись неподалеку. Стрелял я из нее все равно неважно. Пока не начался новый дождь и не размыл все следы, следовало начинать преследование. Я двигался на восток, а закат уже светил мне в спину. Там, куда я шел, собиралась тьма. Фонарик выхватывал из нее кочки, траву, кусты, россыпь раздавленных ягод величиной с большой орех, кости, давно уже обглоданные псами, вмятины от чужих ботинок. В какой-то момент я потерял чужие следы и, чтобы отыскать, потратил полчаса. С востока почему-то тянуло дымом. Не едким, с привкусом химии, а самым обыкновенным, уютным и дровяным. Там же мирно, по-деревенски лаяли собаки, но я знал, что этот дым наверняка происходит от перегоревшей в «жарке» травы. Лаяли же слепые псы — беспощадные и идеально приспособившиеся хищники Зоны.
— Вот и пришли…
Лунатика я больше не звал, чтобы не демаскировать себя. Фонариком светил крайне осторожно, а потом и вовсе его погасил. Погоня привела меня на окраину почти не разгромленного поселка, следы тут затерялись среди заборов, деревянных сортиров, разросшихся по бывшим огородам лопухов и раздолбанных улиц, покрытых твердой, будто лунная поверхность, коркой грязи.
В поселке теплилась жизнь. Издали доносились грубые голоса и обрывки брани. Там же пылал костер, делавший спорщиков хорошо различимыми, меня же, напротив, он очень удачно прятал, особенно когда я держался ближе к заборам.
Вот эта уверенность в своей незаметности и сыграла со мной злую шутку.
— Эй, мужик, куда прешь! Стой и ствол убери… — раздался из темноты басистый голос.
— А если не уберу?
— Никуда не денешься, ты у меня в прицел хорошо виден… Сделал? Вот так. А теперь иди прямо на костер, с тобой Факир хочет поговорить.
— Может, покажешься?
— Но-но, поговори тут… Загашу, да и все.
В конце переулка мужики в разномастных комбезах обступили уже замеченный мною костер, один жарил мясо, надетое на деревянный шампур, другие то ли грелись у огня (хотя ночь стояла не холодная), то ли просто не хотели ходить в одиночку. У всех на рукавах нашивки оказались спороты (как, впрочем, и у меня самого).
Лунатика я заметил почти сразу же. Уже без «Севы», в одной футболке и камуфляжных штанах, связанный и с большим фонарем под глазом, но пока живой и непокалеченный, он сидел тут же рядом, на корточках, спиной к железной бочке с углем.
— Я бы его за нашего Толяна на ноль помножил, падлу, — хрипло ругался мужик быковатого вида.
— Да жив твой Толян…
— Жив-жив… он Толяну руку ножом пропорол. Пацан теперь не стрелок. Это ж надо…
— Ну, для других дел все равно пригоден, — ответил кто-то из полутьмы, в то время как остальные взорвались неудержимым хохотом.
— Да пошел ты, — злобно выругался «бык».
Главарь, поджарый человек среднего роста, стоял чуть в стороне.
— А ты что скажешь, Факир?
— Парень нам нужен для обмена. Поэтому не убивать и не уродовать.
— Да пошел ты… он же не соображает, твой гребаный контролер…
Факир отреагировал мгновенно — ударил «быка» под ложечку, тот согнулся пополам, тут же получил коленом в челюсть и рухнул всем своим немалым весом кому-то на ноги.
— Опа! Пузырь-то сдулся… — засмеялись чуть в темноте. — Он еще со вчерашнего нарывался.
— Смотрите, Колян еще одного фраера сюда прислал…
Факир пока молчал. Я подошел поближе и имел возможность разглядеть его лицо — оно было худощавое, жесткое, умное, не характерное для подонков. На рукаве, как и у других, остался след споротой нашивки. След был квадратный, так что изгнать Факира могли или нейтралы, или наемники, или «Свобода». Черт знает, что в таком случае хуже.
— Контролер полумертвого не возьмет, — еще раз и очень спокойно повторил он. — Зомби дурак, но им управляет контролер. Контролер передал однозначно — живого и целого.
— Может, ну его, этого контролера с понтами? — спросил из темноты уже знакомый шутник. — Мочим лохов и отходим. Нас много, контролер наверх не полезет, а хабар можно и с трупов собирать.
— Это кто у нас такой сообразительный есть? — насмешливо поинтересовался Факир. — Может быть, его, как совершенно целого и невредимого, мы тогда и поменяем?
Я отметил про себя, что в отличие от других беспредельщиков главарь говорил правильно, спокойно, цинично-вежливо и почти не употреблял бандитского жаргона.
— Зачем сразу так… — обиделись в темноте. — Ты главный, ты и решай, а наше дело маленькое.
— А раз маленькое, то второй раз повторяю. Нашей группе нужен контейнер, который держит у себя контролер. Что внутри — не важно, но за это заплатят так, что хватит и на лекарства, и на стволы, и на водку, и даже на кокс раненому Толяну. Контролер просит хорошего, целого человека, и он его получит. Сейчас я свистну три раза, сюда подойдет зомби. Кто-нибудь из наших, ну хоть ты, Раскол, но только один, возьмешь пленного и пойдешь с ним в подвал. Заберешь контейнер и вернешься назад. Пленного оставишь там, как и договаривались.
— Ну уж нет! — не выдержав, заорал перепуганный Раскол. — Нет моего согласия с контролером общаться. Как хочешь, Факир, можешь на месте забить, как Пузыря, но в подвал я не полезу.
— Да тут не только контролер… — негромко добавил кто-то. — Контролер-то мужик вредный, но тихий, в подвале сидит, ну и хрен с ним, наружу не вылезет. А по ночам кто за пивзаводом рыскает? Кто псов вчера ночью рвал так, что вой стоял? Уходить отсюда надо… Гиблое место.
Отморозки, задвигавшись, зашумели. Перед Факиром они всего лишь пасовали, а встречи лицом к лицу с самыми опасными монстрами Зоны страшились до паники.
Я тем временем прикинул свои шансы на немедленное успешное бегство вместе с Лунатиком, и шансы эти, несмотря на мое превосходство в экипировке, все равно выглядели никакими.
— Кто хочет добровольно пойти? — презрительно повторил Факир.
— Никто!
— Тогда попросим нашего гостя сделать это для нас.
Факир кивнул в мою сторону, и ренегаты неистово заржали, особенно старались оценить шутку вожака две-три «шестерки».
— Где ты, Колян, такого нашел, из-под кровососа вытащил? — поинтересовался все та же шпана из темноты.
В таких случаях оскорбления глотать нельзя, они — в определенной мере проверка на прочность. Он подошел слишком близко, я воспользовался этим и пнул придурку в пах, а легкий комбез от такого удара помогает слабо. Ренегат остался лежать в позе скорчившейся на сковороде рыбины и к тому же хватая воздух ртом, что довершало сходство. Отморозки уставились на Факира, ожидая, не даст ли он команду насчет расправы надо мной, но вожак только хмыкнул одобрительно.
— Не повезло сегодня Карасю. Вот что значит — имя…
Шестерки захохотали громче, но по едва уловимому знаку босса тут же заткнулись.
— Смелый, значит? — бесцветно поинтересовался Факир.
Больше всего в этом человеке меня поразил его противоестественный взгляд. Взгляд был не наглый, не бесшабашный, но и нормальным тоже не назовешь. Правильно было бы сказать — по-плохому умный и крайне скучающий. Однако к этой патологической умной скуке примешивались циничный расчет и выверенная, холодная жестокость. Тип, который стоял передо мной, был опаснее Борова и Йоги вместе взятых. В какой-то мере, пусть не в боевом аспекте, он был опаснее даже Бархана.
— Да вот, нашелся один смелый, — без запинки ответил я.
— Кто?
— Человек.
— Значит, смелый и глупый. Тебе ведь этого хочется вытащить?
Он ткнул в сторону Лунатика.
— Парень мой проводник, другого искать некогда, — ответил я как можно спокойнее. — Тебе, как я понимаю, нужен ящик. Ящик у контролера. Я беру заложника, спускаюсь вниз, контролера убиваю, ящик твой, после этого мы в расчете и уходим. Как тебе такая картина?
Факир явно был псих. Его люто скучающий взгляд уперся куда-то в пространство, мимо меня. Он закурил, затянулся, выпустив струйку дыма в ночь и аккуратно отряхнул пепел, чтобы не испачкать накидку на комбезе.
— А что мне мешает прямо сейчас тебя убить? — тихо, неслышно для других поинтересовался он.
— Убьешь меня — к контролеру самому переться придется, иначе ты для своих шестерок станешь не авторитет.
— А что мне мешает тебя использовать против контролера, а убить после?
— Вообще-то ничего, — тоже очень тихо согласился я. — Только смысла нет. Я драться буду до последнего, ты же сам меня предупредил.
Скука ненадолго исчезла с лица Факира и сменилась полуодобрительной улыбкой.
— Ладно, попробуй погеройствовать, — согласился он. — Ящик только забрать не забудь. И учти — никаких лишних выкрутасов. Шаг влево, шаг вправо, любая попытка создавать проблемы — и умирать будешь медленно и неприятно, моя ребята такое любят. Готов?
— Готов.
— Тогда слушай внимательно. Чуть подальше, за этими домами — заброшенный пивоваренный завод. Под ним — подвал. В подвале сидит контролер и пара зомби. Зомби ты уберешь, не сомневаюсь. А вот выдержат ли твои мозги общение с контролером, сам скоро узнаешь. Минус в том, что контролер сильный и опытный и окопался тут давно… С плюсами сам на месте разберешься.
— Для товарища мне нужен комбез, ствол и запасные обоймы — тоже для него. Вдвоем проще.
Я показал на Лунатика. Факир опять помрачнел, скука в его глазах, уже было ушедшая, колыхнулась опять.
— Комбез ему подарим, обычный, без наворотов, снимем с трупа. Без обоймы и ствола обойдетесь. Пленные с оружием не ходят, зомби хоть и дурак, но не настолько. Сам не сообразит, так контролер ему подскажет. В общем, напарника уже в подвале развяжешь, а дальше — как хочешь. Можешь один из своих стволов ему дать. Упакуйте мясо для отправки, — крикнул он, обращаясь уже к шестеркам.
Руки Лунатику они развязали мгновенно, так же быстро натянули на него сталкерский комбинезон, во многих местах со следами пуль, а потом связали снова, но напоказ и не затягивая узлы.
— Зря ты в это дело впутался, Моро, — шепнул мне разбитыми губами Лунатик.
— Не зря.
— Шлем хотя бы застегни.
— Сейчас.
Факир не дал нам поговорить и три раза коротко свистнул. Темнота расступилась, пропуская сутулый силуэт. Зомби был высокий, крепкий и мрачный, с замусоленной нашивкой наемника и обнаженной бритой головой. На его грубом лице сильно выпирали надбровные дуги. Нитка слюны из полуоткрытого рта стекала на воротник.
— Контролер сказал — надо идти, — бесцветно произнес он.
Сам по себе зомби едва ли мог соображать, казалось, его окостеневшим языком ворочает кто-то другой. Этим другим и являлся контролер.
Имей мы дело не с Факиром, а с кем-нибудь другим, более адекватным, я бы обязательно расспросил насчет устройства подвала. Но с Факиром в этом смысле связываться не стал — он мог соврать и подставить меня просто так, чтобы развеять скуку.
Комбинезон «Сева» должен был блокировать часть пси-воздействия, направленного на меня, но кое-как одетый Лунатик сильно рисковал. Проблема заключалась в том, что оставлять его наверху с бандитами нельзя было категорически.
— Автомат дать не забудь…
— Я уже передумал. Лучше не надо.
Он коротко вздохнул — все понял.
— Думаешь — контролер меня скрутит, по тебе же и стрелять заставит?
— Да.
— Судьба паршивая.
— О судьбе потом поговорим, под водку, когда в Лиманске окажемся.
На подвальной лестнице крысиное дерьмо и паутину не убирали, наверное, с восемьдесят шестого года. Зомби топал первым, стуча разбитыми и размокшими берцами по деревянным плахам ступеней. Развязавшиеся шнурки волочились по грязи…
Я старался не думать, зачем чудовищу нужен человек. Контролер есть контролер. Сталкер ему или игрушка, или еда, или раб. Контролеры, по счастью, встречаются редко. Один такой полгода назад появился у нас на «Агропроме» со своею «свитой» из монстров помельче. Меня, как и других бойцов из группы Рудого, подняли тогда по тревоге и отправили помогать атакованному блокпосту. Хотя агропромовский контролер был не очень опытный и людьми управлял плохо, его возможностей хватало на то, чтобы мешать нам целиться. Мутант смешно качал громадной головой, не использовал оружия и ловко прятался за тушами помощников. По его неслышной команде на нас целый час яростно, жертвуя собой, бросались все снорки и собаки окрестностей. Остановить это безобразие удалось только тогда, когда Лис издали, с вышки, выстрелом из снайперки вышиб контролеру мозги…
Похожее чудище поджидало нас сейчас в подвале. В любом случае, без прямого зрительного контакта поработить людей из банды Факира контролер не мог, а выбираться из-под земли и гоняться за ними по поверхности не собирался — возможно, сам кого-то побаивался.
— Пахнет тут… дерьмом, — пробормотал Лунатик.
На самом деле пахло в бывшей пивоварне не банальным дерьмом, а еще более банальной смертью. В самом прямом и некрасивом смысле — где-нибудь в углу завалялась падаль.
Я чуть подался вперед, высматривая на ходу укрытие, и от увиденного холодок побежал по спине.
Все помещение под зданием было голым и пустым, без перегородок, затоптанным и грязным. Единственное укрытие — небольшая металлическая цистерна, прикрученная к полу, — находилось возле самой двери. Освещался подвал яркой лампой, направленной от противоположной стены в дверной проем, то есть в глаза входящему. На границе света и темноты топталась созданная монстром «свита» — полдесятка зомби разной степени потрепанности, под ногами у этих бедолаг шмыгали жирные крысы.
— Держись за мной и левее. Как зайдем — уходи за цистерну… — шепнул я Лунатику.
— Переговоры! — заорал тут же я, на этот раз в сторону зомби, они не могли понять, что происходит, но все же расступились на миг, подчинившись неслышимому приказу, и тут я увидел его. Всего на одну короткую секунду, но я его увидел.
Контролер стоял у задней стены и таращился мне в зрачки.