Глава 1-1
Андрей Левицкий
На юге Зоны его называли Болотником. Невысокого роста, с быстрыми вкрадчивыми движениями, тихий, незаметный… Он всегда, даже летом, ходил в длинном темном плаще с капюшоном, из-под которого тускло поблескивали его необычные водянисто-зеленые глаза. Плащ был особый – плотный, тяжелый, со множеством карманов, крючков, карабинчиков, ремешков и петель на подкладке. Под ним Болотник держал артефакты в особых круглых контейнерах (больше ни у кого таких не было, поговаривали, что это его собственное изобретение), оружие, связки редкостных трав, отрезанные хвосты псевдопсов, смеси порошков, составленных из молотых листьев и стеблей. От него всегда странно пахло, у непривычного человека могла закружиться голова.
Говорили, что он способен очень быстро передвигаться. Болотник никогда не пользовался машинами или мотоциклами, вообще недолюбливал технику, но умел пересекать большие расстояния за короткое время. А как – непонятно.
И еще два слуха ходили об этом сталкере, которого на самом деле звали Максом. Во-первых, что в плаще его прошиты особые металлические нити, гибкие, но очень крепкие, поэтому тот является одновременно бронежилетом, вернее – бронеплащом. Во-вторых, будто бы в действительности Болотнику куда больше лет, чем кажется (а выглядел он максимум на сорок), что он в Зоне чуть не с самого ее появления и что лет десять назад попал в некие загадочные подземные лаборатории, расположенные почти у самой ЧАЭС. Мол, Болотник еле оттуда выбрался и с тех пор обладает всякими нечеловеческими способностями.
В последнее, конечно, никто всерьез не верил. Ну разве что некоторые. Хотя трудновато объяснить, не ударяясь в мистику, как обычный человек сумел в одиночку перебить банду Бори-Вертолета и при помощи лишь тупого ржавого ножа разделался со старым матерым кровососом. А ведь именно эти два подвига и сделали Болотника известным.
Что бы там ни было, скупщик артефактов по прозвищу Курильщик относился как раз к тем, кто знал о делах Болотника больше других. И поэтому, когда Макс вошел в бар «Берлоги», Курильщик очень естественно сделал вид, что не заметил сталкера. Скупщик в этот момент стоял, привалившись к стойке, жуя кончик незажженной сигары, и лениво наблюдал за тем, как две девушки, одетые в потрепанные джинсовые комбинезоны на голое тело, негромко ругаются возле дверей кухни.
В баре принадлежащего Курильщику заведения людей этим вечером было немного, всего три человека – парочка сталкеров да какой-то наемник-новичок. Еще четверо играли в покер в одной из задних комнат. Ну и к тому же та троица … Именно о ней Курильщик и вспомнил, когда увидел Болотника. Ни на кого не глядя, низкорослый сталкер прошел под свисающим с деревянной люстры человеческим скелетом, одной из достопримечательностей «Берлоги», и сел за столик в дальнем темном углу, не сняв плаща. Даже капюшон не откинул. Положил локти на стол, сцепив пальцы, и уставился непонятно куда.
Сигара, толстая, как сарделька, дернулась во рту Курильщика, покачиваясь вверх-вниз, перекочевала из одного угла рта в другой.
– Краля, – негромко позвал он.
За стойкой стояли двое: бармен Окунь и официантка.
– А? – откликнулась высокая крашеная блондинка, также одетая в комбез. Это у девиц из «Берлоги» такая униформа: в других местах белые переднички и мини-юбки какие-нибудь, а тут открытые джинсовые комбинезоны с узкими лямками, позволяющими разглядеть бюст во всей его красе. Вытянувшись на цыпочках, Краля протирала пыль с верхней полки стеллажа, где Окунь держал бутылки с самым дорогим содержимым.
– Не «а», а пойди обслужи клиента, – промямлил Курильщик, не глядя в сторону Болотника.
– А кто там? – она повернулась. – Ой! Это ж этот… Не хочу я его обслуживать. Пусть вон Валька сходит…
Голова скупщика повернулась, глаза уставились на девицу – и та испуганно смолкла. Курильщик с виду был добродушным мужчиной, с круглощеким красноватым лицом, гладким, как воздушный шарик, – но все работники его заведения, да и многие сталкеры знали, что под внешностью этой скрывается натура коварная, хитрая, жадная и жестокая. Какой-нибудь простак-добряк в Зоне долго не протянет, а уж тем более не сможет стать известным скупщиком и добиться того, чего добился этот человек. Ведь он не только хабар за границу Зоны по своим каналам переправлял, не только «Берлогу» держал, но и финансировал экспедиции за проценты от прибыли, а на такое далеко не каждый скупщик решится, да и финансов мало у кого хватит.
В общем, Краля вышла из-за стойки и, покачивая бедрами, направилась к столику, за которым уселся Болотник.
– Стой.
Она оглянулась.
– Узнай, будет ли он ночевать.
– Ладно, – сказала она.
– Стой!
Краля вновь остановилась с недовольным видом.
– Ну, чего еще?
– И приглядись, какое у него настроение.
Бармен с девицей удивленно глянули на Курильщика.
– Это ж Болотник! – сказала она. – Вы чего, шеф? Какое у него настроение? Как я разберу? Он же как рыба…
Хозяин «Берлоги» качнул головой. Неторопливо достал из кармана зажигалку – большую «зиппу», на которой было изображение русалки с веером в руках, – и стал ею щелкать, раз за разом выпуская тусклый синеватый огонек.
– Нет, если он злится, то глазки поблескивают. А еще от него тогда такая… – скупщик неопределенно повел в воздухе растопыренными пальцами. – Ну, звон как бы идет. Глухой такой…
– Как это звон может быть глухим? – еще больше удивилась Краля.
– А вот так.
– Это что, прям тело его звенит?
Курильщик вздохнул.
– Нет, у тебя в голове звенеть начинает.
– А я слышал, он если собирается убить кого-то, капюшон с головы снимает, – подал голос Окунь. – И еще будто у него любимое оружие – «маузер», весь такой черный и…
– Иди, короче, – заключил Курильщик. – Приглядись к нему, потом доложишь.
Краля что-то пробурчала и вновь направилась к столику в углу. Бармен с хозяином не отрываясь смотрели на ее качающиеся под джинсовой тканью ягодицы – хотя оба видели их уже неоднократно, и не только под тканью, да и, честно сказать, не только видели…
– Силикон у нее там, что ли? – пробормотал Окунь.
Курильщик пожевал сигару и сказал:
– Налей-ка мне…
Девица тем временем приблизилась к столику и наклонилась над посетителем. Низкорослый сталкер поднял глаза. Он сидел в той же позе, упершись в столешницу локтями и сцепив пальцы. Позади была стена из оструганных бревен, над головой – скошенный дощатый потолок. Интерьером бара, естественно, никто не занимался – откуда в Зоне дизайнеры? – но как-то так получилось, что зал казался специально оформленным «под старину». Ну а само заведение было хитро спрятано от посторонних взглядов. Русло давно высохшей реки, у которой, как и положено, один берег пологий, а другой – обрывистый… внутри этого обрывистого берега и находилась «Берлога». Окна имелись только в предбаннике и одной стене этого зала, виднелось сквозь них поросшее кустами и деревцами речное русло, то есть теперь уже – просто очень глубокий и широкий овраг, извилисто уходящий вдаль. Позади бара – земляные пещеры, соединенные коридорами, изнутри покрытые деревом или железными листами… Два этажа комнат, кладовых, да еще и секретные подвалы. Попасть в заведение можно только через центральный вход, денно и нощно охраняемый. В общем, хорошее место Курильщик себе оборудовал. Сверху, с вертолетов, его не видно, на берегу сразу лес начинается, там сплошные кроны, и сколько ни пялься, ни за что не разберешь, даже если у тебя бинокль, что внизу такой домина спрятан. Скупщика многим ограбить хотелось бы, потому что поговаривали, у него сбережений столько… Хватит полстраны купить.
Окунь хорошо изучил вкусы хозяина – взял со стеллажа плоскую зеленую бутылку карельской водки «Дастан» и налил в граненый стограммовый стаканчик. А закуску никакую доставать не стал. Курильщик кивнул, сжал стаканчик крепкими морщинистыми пальцами. Краля тем временем, что-то сказав Болотнику, двинулась назад. Подойдя к стойке, буркнула:
– Пива просит, светлого. Налей, я отнесу.
Бармен достал бутылку и стеклянную кружку.
– Ну? – спросил Курильщик.
Краля покосилась на него, скривив ярко накрашенные губы.
– Вроде нормальный, – неуверенно сказала она. – Такой… расслабленный. Не звенит, короче.
– Точно?
– Ну это… да, точно. Спокойный Болотник. Спросила, останется ли ночевать, он только головой так качнул… Мне показалось: останется, хотя его ж трудно разобрать. И перчатки у него на руках… Без пальцев такие, знаете? Желтые вроде…
– Он всегда в перчатках, – заметил Окунь.
– Не, чего это? Я раньше не замечала.
– Дура потому что.
– Сам дурак! Не перебивай! Я говорю – желтые перчатки. Вроде… вроде из человеческой кожи, – таинственным шепотом заключила она.
Бармен сказал:
– Глупости.
– Спокойный, значит? – уточнил Курильщик.
– Ага.
– Ладно, топай.
Пока она носила Болотнику заказанное пиво, Курильщик переглянулся с Окунем, вздохнул, вытащил изо рта сигару и выпил водку. Окунь аж залюбовался: очень ему нравилось, как шеф пьет. Раз – и пустой стакан, будто вода там была…
Курильщик пожевал губами, потом поднес сигару к носу, чуть не вставил в большую волосатую ноздрю – и резко втянул воздух.
– Ах-х… – выдохнул он через секунду.
Краля опять вернулась, и скупщик с барменом поглядели в угол. Болотник сидел в той же позе, перед ним стояла кружка с пивом, рядом на треть полная бутылка.
– Если он на ночлег хочет остаться, поужинать попросил бы, – заметил Окунь.
Они перевели взгляд на Кралю. У Курильщика после водки глаза стали влажными и покраснели веки – такая у него реакция на спиртное, веки краснеют.
– А он и попросил, – сказала девушка. – Вот сейчас, во второй раз когда я подошла. Сказал: рыбы дайте.
– Вот еще – рыбы, – хмыкнул Окунь. – Нет у нас сейчас.
– Я ему так и ответила. Ну то есть сказала – консервы есть, эти… бычки в томате.
– А он?
– Промолчал. Я так и не поняла, будет ужинать или нет.
Фигура в углу шевельнулась. Из темного плаща выпросталась рука, тонкие пальцы сжали кружку, подняли, наклонив, сунули краем в капюшон.
– Окунь, еще мне, – велел шеф.
Бармен налил вторую стопку. Курильщик выпил. Занюхал сигарой. Тихо ахнул, выдыхая воздух. Сказал: «Ну, ладно…» – И пошел к Болотнику.
Краля проводила его удивленным взглядом. Хозяин приблизился к столику, что-то произнес, потом сел.
– Чего это он? – спросила девица у бармена.
Тот посмотрел по сторонам – хотя и так понятно было, что никто их разговор не подслушивает, – наклонился над стойкой и сказал:
– А ты знаешь, кто к нам час назад заявился?
– Нет, – сказала она. – Я ж на кухне Вальке помогала.
– Трое. Сталкеров. Темных, – зловеще прошептал он.
– Чего? Темных?
– Да не шуми ты! Это я их так называю, а… Короче, шеф сказал: это монолитовцы, да не простые, а какая-то спецбригада.
Краля глупо пялилась на него.
– Кто?
– Ну ты дура! Про Монолит не слышала?
– Ну… слышала чего-то.
– «Чего-то»! Это одна из самых таинственных этих… тайн в Зоне. Непонятно до сих пор, есть Монолит или нет… Но – вроде есть.
– Ну и что?
– А монолитовцы – это такая, значит, группировка, вернее, секта, которая его охраняет. А тут вроде еще и не рядовые сектанты, а какие-то командиры, ну или бригадиры… офицеры, во! Спецбригада сектантских офицеров. Они вообще не люди уже, а призраки натуральные. Ну, в общем, не знаю я точно, кто они такие. Шеф знает, но не расскажет. Короче, пришли они, в зале не сели, сразу комнату потребовали. Ну, Долдон их отвел, потом шеф к ним сходил, возвращается… Монолитовцам, говорит, проводник нужен. Для того они и пришли – чтобы Курильщик им проводника нашел. Покруче, чтоб всю округу хорошо знал. Для чего – неясно, но шеф говорит, что-то очень странное они затеяли. Ну вот, и теперь, видишь – сам Болотник! Как на заказ… Вот Курильщик тебя и расспрашивал.
В маленьком мозгу Крали наконец-то «а» сложилось с «б».
– А, так он хочет Болотника к этим монолитовцам проводником сосватать? Все, поняла.
– Дура, – повторил Окунь. – Вот объясни мне, почему если красивая – так обязательно дура?
– Сам дурак! – окрысилась она. – Еще раз постучишься ночью ко мне – не открою, понял? Козел!
– Тихо, – шикнул он, показывая глазами на зал. Краля, слегка повернув голову, покосилась туда. Болотник допил пиво, встал, и они с Курильщиком направились к двери в глубине бара.
* * *
Издалека монолитовцы выглядели как обычные люди: две руки, две ноги, одна голова. Не зомби какие-нибудь и не мутанты. Но вблизи… лица у них были мертвые. Не в том смысле, что кожи нет и глаза вытекли, – просто лишены какого-либо выражения. Будто лицевые мускулы полностью атрофировались, и теперь сталкеры могут только губами шевелить да моргать. Все трое – здоровые мужики, под два метра ростом, руки как лопаты, ноги пятьдесят четвертого размера. И одеты одинаково: черные комбезы, кожанки, черные береты, высокие ботинки на шнурках.
Когда Курильщик, постучав, раскрыл дверь и вместе с Болотником вошел, один гость лежал на кровати и глядел в потолок, а двое сидели на стульях. Никто из них даже куртки не скинул, только один берет стащил и бросил на пол у ног. Голова его оказалась лысой, все волосы будто выпали после радиационного поражения. У Курильщика глаз был наметан, он сразу решил, что и на всем длинном мускулистом теле сталкера волос тоже нет. Наверное, вляпался когда-то… туда, куда не следует вляпываться.
Когда они вошли в комнату, лежащий на кровати не пошевелился, а двое других повернули головы.
– Вот, – сказал скупщик, – привел вам.
И замер, сжав сигару зубами.
Что-то странное происходило в помещении. Болотник, даже когда спокойный, – будто электрогенератор. Курильщику подумалось вдруг: похожее ощущение бывает, если возле одного из столбов станешь, по которым высоковольтная линия проложена. Очень высоковольтная. Вроде и не слышишь ничего и все вокруг как обычно – но чудится, будто электричество прямо в воздухе, напряжение какое-то. И гудит – тяжело так, глухо, до костей пробирает.
То же самое он чувствовал в присутствии Болотника и монолитовцев. От сектантов шло что-то темное, гнетущее; будто на самом деле ты не бодрствуешь, а спишь и видишь кошмар: навалилась на тебя псевдоплоть, давит, не дает вдохнуть… А от низкорослого сталкера другое шло – даже более странное и непонятное. Болотом от него несло, топями, в которых мертвецы лежат, заповедными тропами, глухими чащами в самых дремучих лесах Зоны. «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей» – всплыло вдруг в голове Курильщика. Откуда это? Стихи, что ли, какие-то? Он не помнил.
Лысый монолитовец произнес:
– Кто это?
Голос был под стать лицу – глухой, мертвый. А еще Курильщику показалось, будто это не сам сектант говорит, а кто-то другой – или другое – транслирует через него свое послание, используя монолитовца как живой передатчик.
– Проводник вам, как и хотели. – Скупщик попятился.
– Он знает свое дело? – спросил Лысый, словно сталкера не было в комнате.
– Знает. Из самых лучших… Вернее, самый лучший, – поправился Курильщик, быстро глянув на Болотника. – Максом звать, так и обращайтесь.
– Ты гарантируешь, Михаил?
Хозяин «Берлоги» сморщился, сигара закачалась во рту – вверх-вниз, вверх-вниз. Ну откуда, спрашивается, они его имя знают? Когда сектанты только появились в заведении и Курильщик к ним подошел, Лысый сразу обратился к нему по имени. Ведь никто, никто здесь не слышал никогда…
– Гарантирую, – сказал он.
Голова Лысого повернулась, темные глаза уставились на Болотника. Тот, шагнув в комнату, застыл – да так и стоял не шевелясь.
– Мы хотим нанять тебя.
Слова, будто могильные камни, падали, тяжело ударялись друг о друга.
Болотник спросил:
– Для чего?
У него голос был иной – негромкий, вкрадчивый и одновременно будто бы резкий, словно зазубренным ножом тебе горло скребут.
– Благодарю, Михаил, – произнес Лысый.
Курильщик понял, что ему предлагают выметаться. В других обстоятельствах он бы любого, кто попытался бы столь нагло выставить его из комнаты в «Берлоге», скорее всего пристрелил бы на месте. Скупщик легко впадал в ярость, а под широкой рубахой его на поясе всегда висела кобура с пистолетом. Он бы просто достал оружие да и прострелил башку наглецу… А потом кликнул бы Заику с Емелей, чтобы снесли тело в дальний подвал, где колодец, вниз бросили и залили цементом. Там их уже больше десятка, этих тел…
Но сейчас Курильщик почувствовал облегчение. Ни слова не говоря, попятился и закрыл дверь. И сразу стало легче – словно до того похмелье было, причем жуткое, муторное, какое только после дешевой водки бывает, если пару бутылок опустошить. А как он с глаз монолитовцев и Болотника исчез – так сразу отпустило, в голове прояснилось, и сердце перестало колотиться. Надо еще выпить, решил Курильщик. Побыстрее.
Спустя двадцать минут скучающая возле стойки Краля увидела, как монолитовцы и Болотник пересекают бар.
– Э, Окунь… А он же не заплатил! – вспомнила девица.
– Кто? – откликнулся тот. – За что?
– Да Болотник же! Вон, за пиво, – она показала на столик в углу, где до сих пор стояли кружка с полупустой бутылкой. – Останови его, скажи, чтобы…
– Ага, сама останавливай, – откликнулся бармен.
– Чего это я? Ты ж мужик, вот иди и останавливай.
Четверо уже приблизились к дверям, которые вели в предбанник.
Искоса наблюдая за ними, Окунь покачал головой.
– Пусть идут.
– Курильщик разозлится. Где он?
Когда монолитовцы со сталкером вышли и дверь за ними закрылась, бармен ответил:
– Он бутылку у меня взял с пачкой сухариков и вниз спустился.
– Ну! – поразилась Краля. – Целую бутылку? Он же завязал. Давно ведь не пил, уже… уже… да с тех пор как вместе с Касьяном под выброс попал!
– Ну вот, а теперь обратно развязал, – сказал бармен. – Видно, серьезное что-то происходит, напряженный он.