Глава 20

Гупи шел по коридору следом за Главным.

Рядом двигалась его тень.

Тень то отставала, то обгоняла сталкера. То вдруг начинала подавать какие-то знаки. Как будто старалась предостеречь, предупредить о чем-то. А может быть, наоборот, выражала свое полное одобрение и восторг? Гупи был не силен в разгадывании языка жестов. А говорить тень не умела.

По правую руку от сталкера, низко опустив голову и спрятав руки под полы плаща, шел Журналист. Или, все же, Излом?

И он почему-то не отбрасывал тени.

Или неправильным было то, что следом за сталкером бежала его тень?

– Почему у тебя нет тени?

– Не знаю… А должна быть?

– Наверное… У меня есть. Хочешь, я вас познакомлю?

– Нет, – мотнул головой Излом.

Откуда-то очень издалека доносились звуки музыки.

Гупи прислушался.

Играл ситар.

Гупи вытянул руку в сторону и провел пальцем по розовому кафелю.

Следом за пальцем потянулся светящийся след, расплывающийся психоделическими цветными разводами в ядовито-кислотных тонах.

Ситар зазвучал громче.

К нему присоединилась легкая дробь пальцев, уверенно бегающих по туго натянутой коже бонгов.

– Тебе не кажется это странным? – спросил Гупи у Журналиста.

Прежде чем ответить, тот решил конкретизировать:

– Что именно?

– Все! – дал конкретный ответ Гупи.

– В какой-то мере, – весьма неопределенно ответил Журналист.

– Мы дошли до самого центра Зоны. И что мы здесь видим – грязного, полуголого и, на мой взгляд, не вполне вменяемого старика, который, видишь ли, всем тут управляет. И не как-нибудь, а без особых затей – с помощью допотопного пульта дистанционного управления. Как тебе это нравится?

– Мне без разницы.

– Не знаю, как ты, но я совсем не это рассчитывал здесь увидеть.

– А что же тогда?

– Что-нибудь другое.

– Например?

– Инопланетян. Нацистских преступников. Пришельцев из будущего. Вампиров в латексе. Оборотней в косухах. Яйцеголовых мутантов… – Гупи внезапно осекся. Сталкеру показалось, что ковыляющий впереди Главный повернул голову назад, как будто она у него была на шарнире, и весело подмигнул ему. – Слушай, Журналист, тебе не кажется, что наш провожатый похож на Эйнштейна?

– Скорее уж на Карла Маркса.

– Оч-чень может быть, – подумав, согласился Гупи. – Если бы Маркс полгода не мыл свою шевелюру и обкорнал овечьими ножницами бороду.

– Главный! – окликнул седого Журналист. – Куда мы направляемся?

Главный обернулся – на этот раз, как полагается, – и глянул на Излома через плечо.

– Для начала хочу показать вам пиров.

– Вампиров? – удивился Журналист.

– Нет. Просто – пиров. Вам.

– А… Вампиров тут, выходит, нет?

– Увы, – на ходу с сожалением развел руками Главный.

– Так ты ж говорил, что они за стеной! – вспомнил Гупи.

– Верно, – кивнул Главный.

– А мы уже минут двадцать идем по этому коридору! И ни одной двери!

– Разве? – удивился или только сделал вид, что удивился, Главный.

Остановившись, он с укоризной посмотрел на Гупи.

– Так надо было раньше сказать.

После чего сделал шаг к облицованной кафелем стене и, дернув за ручку, распахнул обитую черным дерматином дверь с табличкой «Пиры». Которой секунду назад здесь не было.

За дверью царила темнота. Главный вытащил из кармана пульт, близоруко щурясь, поднес его к глазам, провел пальцем по кнопкам и, отыскав нужную, нажал. Под потолком вспыхнули мощные бестеневые лампы. Гупи даже показалось, что он услышал приглушенный хлопок, когда ослепительно-яркий поток света упал вниз.

Они находились в очень большом, можно сказать, огромном помещении без стен. Только пол и потолок. Как это может быть, Гупи не понимал. Да и не стремился понять.

Не до того было.

Все пространство вокруг заставлено узкими кроватями без спинок. Да и не кровати это вовсе, а странные лежаки, похожие на анатомические столы. Большинство из них заняты неподвижно лежащими телами, накрытыми белоснежными, хрусткими, едва не ломающимися на сгибах простынями. Из-под простыней торчали голые пятки с бирками, прицепленными к большим пальцам – как в морге. Руки вытянуты вдоль тел поверх покрывал. Головы людей – или, все же, тел? – закрыты решетчатыми колпаками, отдаленно напоминающими маски фехтовальщиков. От масок вверх, к потолку тянулись разноцветные кабели и шланги. Еще несколько трубок выходили из аккуратно сделанных разрезов на покрывающих тела простынях.

– Это пиры, – сказал Главный. – Они обеспечивают работу системы, которую вы называете Монолитом.

– Они живы? – спросил Журналист.

– Ну-у… – Главный запрокинул голову и грязными ногтями поскреб заросшую седой щетиной шею. – Смотря в каком смысле.

– Обалдеть можно! – криво усмехнулся Гупи. – Человек либо жив, либо мертв. И никакого другого смысла в этом нет.

– Хотите я докажу вам обратное?

– Ну?

– Вы согласны с тем, что полуживой это то же самое, что и полумертвый?

Гупи озадаченно почесал кончик носа. Он чувствовал, что в вопросе седого кроется какой-то подвох.

– Согласен, – ответил за него Журналист.

– Вот! – радостно хлопнув в ладоши, Главный указал на Излома пальцем. – А как нам известно из элементарной математики, если половины неких величин равны между собой, значит, равны и целые величины. То есть мертвый эквивалентен живому.

– Ну, что ты несешь? – недовольно скривился Гупи. – Чушь какая-то!

– Разве? – растерянно почесал щеку Главный. – А мне это казалось забавным.

– Сам придумал?

– Нет. Когда я бы студентом…

– Все! – Журналист показал Главному открытую ладонь. – Мы посмотрели на пиров, теперь хотим увидеть Монолит.

– А вам разве не интересно?…

– Нет!

– Даже если…

– Даже! Если!

– Ну, что ж, следуйте за мной.

Главный взмахнул пультом, будто волшебной палочкой, и свет погас.

И в тот же миг они снова оказались в коридоре с розовым кафелем. Не вышли через дверь, а именно оказались.

– Как долго человек служит пиром? – спросил Гупи.

– По-разному, – сделал неопределенный жест рукой Главный. – Среди тех, кого вы видели, есть еще те, с помощью которых запускали Монолит. Но время от времени кому-то требуется замена.

– И где же ты ее находишь?

– Не я, а Монолит. Новый пир сам приходит сюда, когда в нем возникает необходимость. Как пришли вы.

– Я уже сказал, мы пришли не за тем, чтобы стать пирами.

– Да, я помню, – кивнул Главный.

– Монолит находится выше? – пальцем указал на потолок Журналист. – Там куда тянутся провода от пиров?

– Да, – подтвердил Главный. – Прямо над залом с пирами.

– Значит, сейчас мы направляемся к лестнице?

– Нет, – качнул головой Главный.

– Нам же нужно подняться наверх.

– Мы уже наверху.

– Разве?

– Конечно.

Главный остановился, повернулся лицом к стене и пальцем нарисовал на ней вертикальный прямоугольник размером с дверь.

– Вы уже решили, что именно хотите? – обернувшись, спросил он у гостей.

И улыбнулся, как добрый волшебник.

– Я слышал… – Журналист быстро провел языком по внезапно пересохшим губам. – Монолит исполняет не все желания, а только самые заветные.

– Конечно. – Степенно наклонил голову Главный. При этом он сделал жест, как будто хотел огладить рукой окладистую бороду, которой у него не было. – Самые заветные, я бы даже сказал, – он воздел к потолку указательный палец, – сокровенные! Именно так – сокровенные желания! О которых вы, быть может, и сами не подозреваете! Но! – Еще один взлет эрегированного указательного пальца к потолку. – Это все равно ваши желания. Ваши! И, если вы как следует сосредоточитесь, если заглянете в самые потаенные уголки своих душ, вы сумеете их отыскать. А если вам это удастся, то весь процесс пройдет намного проще. И безболезненнее.

– Никогда не думал, что исполнение желаний может быть связано с болью, – усмехнулся Гупи.

– О! – махнул на него рукой Главный. – Вы даже и не подозреваете, о чем порой мечтают люди!

– Ладно, зато я точно знаю, чего хочу.

Гупи толкнул нарисованную Главным дверь.

И тотчас же стены и потолок разлетелись в стороны.

Готовясь к самому худшему, сталкер сделал глубокий вдох и – едва не задохнулся от восторга. Сердце его дало сбой. А в душе все как будто перевернулось.

Они оказались в огромном зале, залитом бледно-розовым светом. Откуда-то из серебристого марева лилась негромкая музыка. В ней не было ни ритма, ни гармонии, а лишь завораживающее переплетение звуков, плавно перетекающих один в другой. В воздухе витали ни с чем не сравнимые ароматы, вызывающие то чудные воспоминания, то странные желания, то чувство абсолютного, нереального счастья.

Посреди зала стоял Монолит – огромный, в три человеческих роста, черный кристалл. Абсолютно черный. Непроницаемый. Вещь в себе. Но почему-то при взгляде на него Гупи захотелось нырнуть в непроглядный мрак Монолита. Чтобы утонуть. Чтобы раствориться в нем. Чтобы стать неразделимым с тем, что он собой олицетворял.

– Здорово, да?…

Хрипловатый голос Главного прозвучал, как явный диссонанс тому, что окружало сталкера. Поэтому Гупи снял с плеча автомат и передернул затвор. Чтобы пристрелить наглого старика.

Но его опередил Журналист.

Выбросив гипертрофированную левую конечность, Излом схватил Главного, разорвал надвое, будто бумажного человечка, и отшвырнул останки в разные стороны.

Сталкер поставил автомат на предохранитель, одобрительно улыбнулся Излому и сделал шаг к Монолиту.

– Нет, ребятки, здесь не все так просто!

Главный, живой и невредимый, вынырнул из тумана прямо перед Гупи.

Не заморачиваясь вопросом, как седому удалось уцелеть после экзекуции, учиненной ему Журналистом, Гупи просто поднял автомат и почти в упор разрядил в Главного пол-обоймы.

Излом показал сталкеру большой палец.

И оба они еще на один шаг приблизились к Монолиту.

К осуществлению своей мечты.

– Ну, ладно, Излом, – услыхал у себя за спиной Гупи. – Но от тебя, сталкер, я такой подлости не ожидал.

Гупи достал гранату, выдернул из нее чеку и, не оборачиваясь, кинул назад.

Даже грохот взрыва не смог перекрыть негромкий, психоделический нотный перебор.

– Ну, все, хватит!

Главный выбежал вперед, направил на Монолит вытянутую руку, в которой у него был зажат пульт, и нажал кнопку.

Все исчезло.

Все – разом.

Они стояли посреди грязной, захламленной комнаты – обрезки проводов, обрывки шлангов, раздавленные диски, пластиковые обломки корпусов, картонная упаковка еды из фаст-фудов, – посреди которой возвышалось нечто громоздкое, здорово смахивающее на старый, покореженный, много раз ремонтированный, паяный и латаный автоклав. Или на прибор из лаборатории Франкенштейна, с помощью которого он оживлял мертвецов.

Кстати, и мертвецы в наличии имелись. На полу лежало десятка полтора тел, находящихся на различных стадиях разложения. Дух в помещении стоял соответствующий.

– Эй, старик! – Излом выбросил вперед огромную руку и схватил Главного за шею. – Что это значит? Где Монолит?

– А, вот он, – усмехнувшись, указал на «автоклав» Главный.

Он сделал быстрое, неуловимое движение, и рука Журналиста повисла в пустоте.

Главный провел пальцами по шее, как будто проверял, на месте ли галстук.

– Это – Монолит? – указал стволом автомата на «автоклав» Гупи.

– Он самый, – уверенно кивнул Главный.

– Тот же, что мы видели до этого?

– Конечно. Я всего лишь на время отключил его. Чтобы продемонстрировать вам иную сторону реальности.

– А это? – взглядом указал на мертвецов Гупи. – Тоже пиры?

– Нет. Это те, что пришли к Монолиту сами. Не повинуясь его зову, а лишь из праздного любопытства.

– И что с ними произошло?

– Они умерли.

– Тоже сами?

– Быть может, они именно за этим сюда и шли?

– Я слышал, что неосознанное стремление к смерти заложено в самой человеческой натуре.

– Сдохнуть можно где угодно. Необязательно идти для этого к Монолиту.

– Э, нет! – помахал рукой Главный. – Здесь они умерли счастливыми! Уверенные в том, что исполнилось их самое заветное желание!

Гупи подошел к «автоклаву» и заглянул в круглое окошко из толстого стекла. Как на подводной лодке. Внутри странного агрегата медленно пузырилась густая, грязно-желтая жидкость. Гупи показалось, что жидкость неоднородна. И, верно, то, что вначале выглядело, как шматок вязкой слизи, начало приобретать вполне определенные черты. Одновременно с этим объект перемещался к окошку, в которое смотрел Гупи. В тот момент, когда он приблизился к самому стеклу, Гупи понял, что это лицо. Человеческое лицо. Более того – его собственное лицо. Только обезображенное так, что не сразу узнаешь. Как будто полубезумный художник решил с помощью своего умения превратить сталкера в жуткого монстра.

Чудище за стеклом клацнуло зубами и откусило себе язык.

Гупи невольно отшатнулся назад.

– Не понравилось? – участливо поинтересовался Главный.

Гупи отыскал взглядом Журналиста.

Излом стоял, упершись лбом в стену.

– Ну, и что мы теперь будем делать? – спросил его сталкер.

Он чувствовал не злость, а зудящее, словно комариный укус, раздражение из-за того, что все настолько глупо закончилось.

Хотя, если подумать, как иначе могла закончиться вся эта глупая история?

– Не знаю, – глухо отозвался Излом.

– Ну, ладно…

Гупи выхватил из кобуры пистолет, передернул затвор и направил его Главному между глаз.

Ему почему-то совершенно не показалось странным, что на нем теперь уже не скафандр военного сталкера, а куртка и штаны защитных цветов. И рюкзак с автоматом куда-то исчезли.

– Эй-эй! Полегче! – приподняв руки, седой помахал кончиками пальцев. – Не горячись. Ты уже пытался меня застрелить.

– Может, стоит еще раз попробовать? – сказал Гупи и нажал на курок.

Пуля вошла точно между бровей Главного и вышла в районе затылка, выбив осколок черепной кости. Главный упал на спину и картинно забился в судорогах. На губах у него запузырилась пена. А глаз то и дело хитро косил в сторону Гупи.

Минуты через две ему это надоело. Он поднялся на ноги, вытер губы краем халата и насмешливо погрозил сталкеру пальцем.

– В следующий раз, прежде чем что-то сделать, подумай… Как следует подумай… Ага?…

– Ага, – машинально кивнул Гупи.

– В таком случае, перейдем к главному номеру нашей программы!

Главный, будто конферансье на арене цирка, объявляющий парад-алле, вскинул обе руки вверх. В правой, точно дирижерская палочка, у него был зажат пульт управления Всем-На-Свете.

Хитро улыбнувшись, Главный надавил кнопку.

Они оказались на цветочной поляне. Что это были за цветы, Гупи не знал – с ботаникой у него вечно были нелады, – но все они были большие, очень красивые и источали дурманящий аромат. Над головой, так близко, что, кажется, протяни руку и достанешь, по ровной голубой лазури плыли похожие на белоснежные хлопья облака. Солнца на небе не было – источником света и тепла служил черный, как космический мрак, и восхитительный, как проблеск утренней зари, парящий в облаках Монолит. Границ у поляны не было, но Гупи почему-то был уверен, что куда бы он ни пошел, он непременно вернется назад, в то же самое место. Да ему и не хотелось никуда идти. Сталкер расстегнул две верхние пуговицы куртки и провел ладонью по груди. Никогда в жизни ему еще не было так хорошо. Откуда-то лилась медленная, тягучая музыка, похожая на ту, что Гупи слышал в коридоре, но более осмысленная. Она не просто заполняла собой пространство, а, растворяясь в сознании, становилась частью его самого.

– Где мы? – спросил Гупи у Главного.

– Все там же, – загадочно улыбнулся смотритель Монолита.

Внешность Главного также претерпела значительные изменения. Он уже не казался таким худым и изможденным, как прежде. Подбородок его был чисто выбрит, а волосы аккуратно подстрижены и зачесаны назад. Одет он был в бледно-голубой балахон с открытым воротом, широкими рукавами и длинными полами, едва не до пят.

– А Журналист? – Гупи посмотрел по сторонам. Местность вокруг открытая, спрятаться Излому негде. – Где он?

– Он получил то, что хотел, – ответил Главный.

– Он стал человеком?

– Не знаю. Но, – Главный лукаво прищурился, – смею предположить, вы с ним больше никогда не встретитесь.

– Почему?

– Потому что у каждого свой ад.

– Ад? – На всякий случай Гупи еще раз придирчиво осмотрел окрестности. – Ты называешь это адом?

– А как ты себе представляешь ад?

– Ну-у…

Гупи замялся. Глупо было рассказывать о кипящей смоле, раскаленных сковородах и чертях с вилами. Но, что поделать, если при слове «ад» именно эта картина возникала в сознании сталкера?

– Ад – это вечные страдания, – наконец нашел выход из ситуации Гупи.

– Страдания могут быть не только физические. Ты не слыхал о людях, которые имеют все, что только можно пожелать, и при этом отчаянно страдают?

– Почему?

– Потому что им больше нечего желать.

– Мне бы их страдания, – саркастически усмехнулся Гупи.

Главный очень серьезно посмотрел в глаза сталкера, тяжело вздохнул и с сожалением покачал головой.

– Боюсь, что именно это ты и получил.

– Э, нет! – помахал пальцем Гупи. – Я знаю, чего еще хочу!…

– Конечно! – быстро кивнул Главный. – Ты еще не видел самого главного! Сюда, пожалуйста!

Смотритель Монолита развернулся вполоборота и сделал приглашающий жест рукой.

Поднявшись по трем широким деревянным ступенькам, Гупи оказался на просторной тенистой веранде с резными створками, увитыми плющом, и изящными столбиками, оплетенными ветвями дикого винограда. На веранде стояли два невысоких круглых столика. Рядом с ними – широкие плетеные кресла. А чуть в стороне – роскошная жаровня с поддоном, наполненным крупным речным песком. Слева на перекладинке висят турки, десятка два, а то и больше. Все ручной работы, украшенные чеканкой, с резными деревянными ручками. Рядом в шкафчике – бумажные пакеты с написанными от руки бирками. Все это – кофе. Десятки сортов. От самых простых до элитных и даже экзотических. В шкафчике побольше – кофейная посуда.

– А здесь, – Главный распахнул стеклянные дверцы следующего шкафчика, – сахар, сливки, соль и специи. Имбирь, тмин, кориандр, корица… В общем, полный простор для творчества, – седой повернулся и посмотрел на Гупи. – Ну как? Что теперь скажешь, сталкер?

– Восхитительно, – негромко, вполголоса произнес Гупи. – Это именно то, о чем я мечтал.

– Ну, а я что говорил!

Главный хлопнул в ладоши и исчез.

Гупи взял средних размеров турку с кабаньей головой, налил в нее воду и четким, отработанным движением погрузил до половины в раскаленный песок жаровни. Затем всыпал немного кофейных зерен из пакета с биркой «Гибор Спешиал» в тяжелую кофемолку с черной, изогнутой ручкой.

Чуть позже, сидя в кресле с источающей умопомрачительный аромат чашечкой свежесваренного кофе в руке, Гупи аккуратно перебирал в памяти все, что с ним случилось за последние несколько дней. Он хотел понять, когда реальность начала распадаться и уступать место иллюзии? В тот момент, когда он впервые увидел Монолит? Или раньше, когда он встретился со старым, неопрятно одетым человеком, именовавшим себя Главным? Или еще раньше, когда, спасаясь от бюреров, он увидел несуществующую стену? Или?…

Чем глубже в прошлое уходил в своих воспоминаниях Гупи, тем дальше отодвигалась планка, отделявшая реальность от иллюзии. Верить нельзя было ничему. Обман таился повсюду. Даже его появление на свет было событием, о котором он знал лишь понаслышке, с чужих слов.

В конце концов Гупи пришел к выводу, что реальности, как таковой, не существует вовсе.

Его это не сильно расстроило.

Допив кофе, Гупи положил руки на колени и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Прохладный ветерок приятно обдувал лицо. Где-то невдалеке медленные, тягучие звуки органа неторопливо выписывали пока только самые общие черты знаменитой музыкальной темы. Им вторил тихий звон невидимых хрустальных колокольцев.

Сбылось то, о чем мечтал сталкер, ползая на животе в вонючей, кровавой грязи Зоны. И ему, действительно, больше ничего не хотелось.

Когда Гупи понял это, он перегнулся через подлокотник, опустил руку и поднял лежавший на полу автомат. Сняв оружие с предохранителя, он передернул затвор, прижал приклад к плетеному сиденью, приставил ствол к подбородку и нажал на курок.

Категория: Алексей Калугин - Мечта на поражение | Дата: 8, Июль 2009 | Просмотров: 877
 
Комментарии к записи “Глава 20”
  1. Azot сказал:

    зря Вы, Алексей, Гупи в конце убили. Классный сталкер!!!