Глава 11

Гупи не почувствовал ни радости, ни облегчения, когда увидел прямо перед собой разодранную выстрелами филенку тяжелой деревянной двери, к которой они с таким отчаянием прорывались. Он вообще уже не чувствовал ничего, кроме безумной усталости и жуткого отвращения ко всему. К себе – в том числе. Потому что с ног до головы был перемазан гнилой кровью, слизью и нечистотами живых мертвецов. И, должно быть, внешне тоже здорово на них смахивал.

Муха последим перевалил через порог.

Вервольф от живота четырежды выстрелил в прущих следом за ним зомби.

– Давай!

Гупи попытался прихлопнуть дверь. Но несколько мертвяков успели просунуть в сужающийся створ руки.

– Вот же погань!…

Рикошет выхватил мачете и, как заправский фермер сорняки, принялся обрубать конечности со скрюченными пальцами.

Вервольф перезарядил дробовик, и – вовремя. Из коридора, тянущегося в левое крыло здания, выползли трое мертвяков. «Грешник» прицельно и без удовольствия расстрелял их, как мишени в тире.

Как только дверь встала на предназначенное ей место, вояки привалили ее большим, тяжелым шкафом для документов. Затем подтащили разодранный, с торчащими пружинами диван.

Баррикада вышла не слишком надежная, но и мертвяки особым упорством не отличались. Потолкав дверь и убедившись, что она заперта, зомби переместились к окнам. Видимо, для них важен был визуальный контакт с потенциальной добычей.

– Ну и рожи, – Муха с отвращением плюнул в обезображенные, похожие на хеллоуинские маски лица зомби, толпящихся под окном и просовывающих гнилые руки сквозь прутья решетки.

– Ага, – согласился Вервольф.

И, вытянув руку с дробовиком, нажал на курок.

Мертвяк, которому зарядом картечи снесло полчерепа, в ответ недовольно заворчал.

– Не пали попусту, – осадил «грешника» Гупи. – Настрелялись уж досыта… Скоро каждый патрон считать придется.

– Не напрягайся, Гупи, – уверенно поднял руку Рикошет. – Как только из города выберемся – будут боеприпасы.

– Если выберемся, – уточнил сталкер. – Зачем мы вообще в этот город полезли? Неужели нельзя было обойти?

– Не, – покачал головой Вервольф. – Обойти не получилось бы. С одной стороны – топи непролазные, синюхой заросшие. Туда даже Болотный Доктор не ходит и никому не советует. А дальше, за топями, отряд химзащиты стоит. Вот их, – «грешник» кивнул на американцев. – Это тебе не русские и не украинцы. Это, понимаешь ли, блок НАТО. Они закурить не спрашивают, потому что им заместо сигарет жвачку антиникотиновую выдают. Я так разумею, они потому и злые, что им из соображений политкорректности курить не позволяют. И нервные – чуть чего, сразу палят.

– Запрет на курение в войсках не имеет никакого отношения к политкорректности, – заметил Гейтс. – Он продиктован исключительно заботой о здоровье личного состава.

– Точно, – кивнул Вервольф. – Это я оговорился. Из соображений политкорректности у вас в армию кривых, хромых и гомиков брать стали.

– Если человек желает служить своей стране, то его физические особенности или сексуальная ориентация не могут стать в этом препятствием.

– Ага, – усмехнулся «грешник». – Будем крепить обороноспособность за счет пидоров и калек.

– Ты говоришь о том, чего не понимаешь, – решил положить конец бессмысленной дискуссии американец.

– Эт-точно, – кивнул Вервольф. – Пидоры – это не по моей части.

– Господи, да о чем вы говорите! – возмущенно всплеснул руками Гупи.

– О пидорах, – ответил Вервольф.

– Я спросил, почему нельзя было город обойти, если знали, что тут снайперы на каждой крыше и зомби обезумевшие? Ну, ладно, с одной стороны болота синюшные, а с другой?

– С другой – территория контролируемая «Грехом», – ответил Вервольф. – И там-то уж точно, можешь мне поверить, для нас уже могилы вырыты.

– Для тебя, – уточнил Гупи.

– Для меня, – не стал спорить «грешник». – Для моего невинно убиенного дружка Сало. И для того, у кого в башке, – Вервольф пальцем постучал по каске Гупи, – план подземных ходов под четвертым энергоблоком. Я внятно объясняю?

– Вполне, – недовольно буркнул Гупи.

Билл Гейтс сел на пол и стал разбирать снайперскую винтовку. Делал он это аккуратно – протирал каждую деталь специальной салфеткой с антистатиком, а затем заворачивал в мягкую фланельку.

– Думаешь, больше не понадобится? – спросил Рикошет.

– Думаю, надо поторопиться, если мы хотим до рассвета выбраться из города, – ответил Гейтс.

Не совсем то, что рассчитывал услышать Рикошет, но, в целом, верно.

Муха присел на корочки возле окна и наклонил голову, пытаясь увидеть небо.

– Вроде бы, светать начинает… Иди отсюда! – отмахнулся он от потянувшегося к нему зомби.

– Нет, рано еще, – покачал головой Вервольф. – Но все равно надо идти.

– Куда? – устало посмотрел на него Гупи.

– Туда, – махнул рукой в конец коридора «грешник».

– Пошли, – опершись на автомат, Гупи поднялся на ноги.

– Помыться бы неплохо, – как бы между прочим заметил Шрек.

– Ага, – криво усмехнулся Рикошет. – А еще зубы почистить и бельишко постирать.

– Насчет помыться, не знаю, а одежду новую достанем, – уверенно пообещал Рикошет.

– Где ж ты все это достать собираешься? – поинтересовался Гупи. – И оружие, и одежду…

– Неподалеку от Ржавого леса есть схрон нашего клана, – объяснил «монолитчик».

– Выходит, своих обворовать собрался, – сделал вывод Гупи.

– Почему обворовать? – Рикошет ничуть не обиделся на нелицеприятное замечание сталкера. – Схрон для того и существует, чтобы каждый, кто о нем знает, мог в случае необходимости воспользоваться.

– Каждый, кто принадлежит к клану, – уточнил Гупи. – А ты, как я понимаю…

– Ничего ты не понимаешь, – резко оборвал его «монолитчик».

Гупи спорить не стал. Тем более, что и тема была ему неинтересна.

Стены коридора в былые времена были облицованы дубовыми панелями, пол выстлан паркетом и, наверняка, прикрыт ковровой дорожкой. Сейчас обо всей этой роскоши напоминали лишь отдельные паркетные доски, намертво прилипшие к полу, так, что с ними не стали связываться те, что выдрали остальные. А вот большие кабинетные двери по обе стороны коридора почти все были на местах. Только дерматин с них ободрали. В кабинетах осталось что-то из старой мебели, в основном, непригодной для дальнейшего использования, – шкафы с оторванными дверцами, колченогие стулья, большие двухтумбовые столы с выломанными столешницами. В одном из кабинетов на стене даже сохранился портрет последнего генсека в золоченой рамке. Только на лбу у него кто-то написал черным маркером неприличное слово.

В другом кабинете на полу, привалившись спинами к батареям, сидели два зомби. Оба настолько прогнили, что, увидев людей, даже подняться на ноги не смогли, лишь зашипели и хищно потянули к ним руки.

– Если бы я стал зомби, то покончил бы с собой, – сказал, глядя на парочку, Муха.

– Если бы ты стал зомби, то не понимал бы, что с тобой происходит.

Ответ прозвучал из дальнего угла кабинета, прикрытого импровизированной ширмой из двух гардеробных дверей.

Все разом схватились за оружие. Но почему-то никто не выстрелил. Хотя это было бы самым разумным решением – выпустить очередь из автомата, которая прошила бы насквозь тонкие деревянные дверцы, а заодно и того, кто за ними прятался.

– Ну, что? – непонятно, к кому обращаясь, шепотом спросил Муха.

И облизнул кончиком языка пересохшие губы.

Ширма из дверок с грохотом упала на пол.

Взглядам людей предстал стол, на краю которого сидел, низко опустив голову и опираясь руками о край столешницы, некто в долгополом плаще с широким капюшоном, за краями которого не видно было лица.

– Руки подними, – предложил незнакомцу Вервольф.

Из-под капюшона донесся звук, похожий на приглушенный смешок. Незнакомец выпростал из-под плаща и поднял правую руку.

– Другую.

– Другую не могу. Болит.

– Ранен? – спросил сердобольный Муха.

– Нет, просто болит.

– А может, у тебя там пистолет? – маска инфравизора помешала Рикошету изобразить классический недоверчивый прищур.

– Может быть, – ответил незнакомец. – Хочешь проверить?

– Муха!

– А почему я?

– Потому что отмычки кончились, – Рикошет, как всегда, нашел правильный ответ.

– Так что ж, я теперь вместо отмычки?

– А чего его обыскивать, давайте просто пристрелим, – предложил «грешник».

– Он не из «Свободы», – сказал Гупи.

– Ну и что?

– А то, что я знаю, как выбраться из города, – прозвучало из-под капюшона.

Незнакомец поднял голову. Но лица его все равно не было видно. Только темный провал под капюшоном.

– Давай начнем с того, кто ты такой? – спросил Рикошет.

– Я – Журналист.

– Какой еще журналист? – удивился Гейтс.

– Тот самый Журналист? – не мене удивленно переспросил Гупи.

История о Журналисте была одним из устоявшихся мифов Зоны. Мифов, которые в основе своей имели реальную подоплеку. Такие, например, как истории о Болотном Докторе, которого не трогает ни одна тварь, или о сталкере Семецком, сумевшем добраться до Монолита и получившем бессмертие в обмен на согласие умирать по нескольку раз на дню.

– Ну да, – кивнул незнакомец, назвавшийся Журналистом. – Тот самый.

О Журналисте рассказывали разное, хотя начинались все истории одинаково. Молодой парень, журналист, пробрался в Зону, чтобы сделать серию сенсационных репортажей. История о дальнейшей его судьбе сплеталась из слухов и домыслов. Кто-то рассказывал, что журналист добрался до Монолита – по одной из версий, в компании с Семецким, – после чего превратился в полупризрачное существо, обреченное вечно скитаться по Зоне. Другие слышали, что Журналист попал под некое излучение, превратившее его в невиданного мутанта. Третьи были уверены, что Журналист этот стал самым удачливым сталкером в истории Зоны, отыскавшим Переход, который позволяет ему перемещаться между мирами. В общем, говорили разное, но все рассказчики сходились в одном – несмотря на то что Журналист обладает некими мистическими сверхспособностями, он, по сути своей, остался человеком, а значит, ему можно доверять.

– Чем докажешь? – спросил Рикошет.

– Хочешь, журналистское удостоверение покажу?

– Что ты тут делаешь?

– То же, что и вы.

– Мы от мертвяков прячемся.

– Ну, так…

– А эти двое? – Муха стволом ткнул в ни на что не годных зомби.

– Эти? – Журналист посмотрел на парочку полусгнивших трупов. – Эти, чтобы не скучно было. Все ж, не одному сидеть.

– Как ты тут оказался?

– Пришел.

– Давно?

– Какая разница.

– И куда теперь?

– Вместе с вами.

– А ты знаешь, куда мы направляемся?

– Конечно.

– Откуда?

– Слухами Зона полнится.

– Кто проболтался?

– Да какая теперь разница.

– Ты не отвечаешь на вопросы.

– Потому что ты не умеешь их задавать.

Рикошет издал странный звук, что-то вроде всхлипа, неразродившегося смешка или подавленного зевка.

– Нам компаньон не нужен.

– Уверен?

«Монолитчик» сделал жест рукой, приглашая всех желающих продолжить разговор с Журналистом. А он свое слово уже сказал.

– Ты действительно знаешь, как выбраться из города? – спросил Гупи.

– Я ведь сюда пришел. Значит, знаю, как вернуться обратно.

– Мы тоже пришли, – вставил Муха.

– Да, но не с той стороны.

– Ты хочешь сказать, что пришел со стороны Припяти?

– Именно. Я знаю расстановку снайперов и смогу провести вас так, чтобы не попасть под огонь.

– А зомби?

– Зомби успокоятся и займутся своими обычными делами ровно через тридцать две минуты.

– С чего бы вдруг?

– Перестанет работать одна из установок «Дятла» в Ржавом лесу.

– Почему мы не чувствуем воздействие Радара?

– Во-первых, зомби более восприимчивы к психотропному воздействию. Во-вторых, их обрабатывают на специально выбранной для этого частоте. Вы ощутите на себе его воздействие, когда окажетесь в Ржавом лесу… Я ведь не ошибся? Вы собираетесь идти к Припяти через Ржавый лес?

– Мне кажется, ты слишком много знаешь, – недовольно буркнул Рикошет.

– Во многом знании много печали.

– То-то, я смотрю, ты такой грустный.

– Так я иду с вами?

– Я уже сказал – нет.

– Что ж…

Журналист положил руку на колено и опустил покрытую капюшоном голову.

– Ты думаешь, мы без тебя не выберемся из города? – с вызовом вскинул подбородок Рикошет.

– Выберетесь, – не поднимая головы, ответил Журналист. – Может быть… Но через Ржавый лес не пройдете. И защитный шлем вам не поможет. Мог бы помочь, если с умом им воспользоваться… Но вы ведь и сами все знаете, чужие советы слушать не хотите.

– Ну, почему же не послушать, – усмехнулся Рикошет. – Ежели совет бесплатный…

– Это раньше тут была страна Советов, – перебил сталкера Журналист. – А теперь все только за наличный расчет.

– И чего же ты хочешь?

– Ты что, совсем тупой? Я же ясно сказал, что иду вместе с вами.

– Куда именно? – спросил Рикошет, полагая, что сделал очень умный ход.

– Все, – безнадежно махнул рукой Журналист. – Разговор окончен.

– Надо взять его.

Реплика Гупи не была адресована кому-то персонально. И, уж точно, не Рикошету. Это была только мысль, высказанная вслух.

Но ее тут же подхватил Муха:

– Конечно! Давай возьмем! – этот уже обращался непосредственно к своему приятелю по клану.

– Э-э! – Рикошет сделал в высшей степени неопределенный жест рукой.

Ясно было, что он уже готов согласиться на предложение Журналиста. Да, какое там, он готов был с самого начала. Но такая уж натура у Рикошета – его непременно приходилось уговаривать, а то и упрашивать сделать то, что ему и самому было нужно.

Гупи давно уже понял, как следует вести себя с «монолитчиком». Но сейчас он не собирался его уговаривать. Зачем? Гупи был уверен, что это поход в никуда. Что все они уже обречены. И пойдет с ними Журналист или нет – дела не меняло. Назад никто не вернется.

– Так что конкретно ты можешь предложить? – лениво, вроде как, с неохотой и без особого интереса спросил у Журналиста Рикошет.

– Принцип действия шлема, который вы собираетесь использовать, чтобы добраться до Радара и отключить его, основан, насколько мне известно, на нейтрализации какого-то одного типа излучения. «Дятел» в Ржавом лесу работает в нескольких режимах попеременно. Обычно два, три, а то и четыре типа пси-излучения накладываются друг на друга. Одновременное воздействие нескольких типов излучения выведет из строя систему автонастройки шлема. И – все, – Журналист поднес собранные в щепоть пальцы к виску и резко раскинул их веером. – Однако существуют непродолжительные периоды, когда «Дятел» работает только в одном диапазоне. Или вообще молчит. Впрочем, молчит он недолго, две-три минуты. За это время не успеешь даже добежать до него. По моим прикидкам, для того чтобы добраться до «Дятла» и отключить его, требуется около пятнадцати минут. Если, конечно, не возникнет никаких форс-мажоров. Для этого можно воспользоваться вашим замечательным шлемом и «окном», когда «Дятел» работает в одном узкополосном режиме. Такие «окна» возникают два-три раза в сутки и длятся от десяти до двадцати трех минут.

– Откуда ты это знаешь? – спросил недоверчиво Рикошет.

– Я – Журналист, – простой, но исчерпывающий ответ.

– А что, если ты хочешь заманить нас в ловушку?

– Зачем? – усмехнулся Журналист. – Вы сами в нее забрались. Осталось только крышку прихлопнуть.

– А ты?

– А я пытаюсь вас оттуда вытащить.

Журналист неожиданно спрыгнул со стола, выпрямил спину и оказался почти на полголовы выше Шрека – самого высокого в группе. И это, не считая капюшона, который еще добавлял ему роста.

– Ладно, пошли, зомби уже успокоились.

Он прошел мимо Рикошета, жестом руки попросил посторониться занявшего дверной проем Гейтса и вышел в коридор.

Гупи глянул на зомби, сидевших возле батареи. Они, и правда, перестали дергаться и выглядели точно, как мертвецы, которых какой-то кретин откопал и ради шутки приволок в дом.

– Я пойду с ним, – сказал Гупи и направился следом за Журналистом.

– Ну, а вы чего застыли? – посмотрел на остальных Рикошет. – Давайте! Живее! Время не ждет!