Книга Константа связи – Глава седьмая

Malbrough s’en va-t-en guerre

Mironton, mironton, mirontaine

Malbrough s’en va-t-en guerre,

Ne sais quand reviendra.

Ne sais quand reviendra.

Ne sais quand reviendra.

 

Il reviendra-z-à Pâques,

Mironton, mironton mirontaine,

Il reviendra-z-à Pâques,

Ou à la Trinité

Ou à la Trinité

Ou à la Trinité

 

La Trinité se passe,

Mironton, mironton, mirontaine,

La Trinité se passe,

Malbrough ne revient pas

«Мальбрук в поход собрался». Французская народная песня, 1709 год

Утром Шип застал Вадима за работой. Малахов нагревал на электроплитке, невесть откуда взявшейся в гараже, столовую ложку. В ложке тускло блестел расплавленный свинец. Рядом стоял импровизированный кокиль, сделанный из гильзы двенадцатого калибра.

— Ты что тут затеял? — переполошился сталкер.

— Пули делаю. Почти жаканы, — невозмутимо ответил Вадим.

— Что такое жакан?

Вадим молча покачал головой, мол, вот ведь темнота.

— Ты хоть и опытный сталкер, но у тебя все патроны только с дробью. Ты вообще что, в Зоне на уток ходишь?

Малахов ткнул пальцем на пачку охотничьих патронов на столе.

— Да с твоим ТОЗом такие патроны использовать — просто преступление!

— Какой ТОЗ? — На лице сталкера появилось искреннее удивление.

— Как какой? Вот этот! — Вадим раздраженно взял в руки ружье, которое стояло справа за верстаком. — Разве можно оружие до такого состояния доводить?

— Ты где эту рухлядь нашел? Тебе «калаша» мало?

— Это не рухлядь. Это ТОЗ девяносто четвертый, тульский. Редкая вещь. Двенадцатый калибр, если им с умом обращаться… И чистить хотя бы иногда! Ты вообще хоть что-то в стрелковом оружии понимаешь?

— Я «калашом» замочу кого надо и не поморщусь, — с легким пренебрежением сообщил Шип. — А такое ружье… Оно что, одноствольное?

— Это автоматическое ружье, семизарядное. — Вадим говорил спокойно и убедительно. — Очень эффективное. Это не на людей.

— Ну, ты странный. То у тебя «Таурус», как ты сказал, на пять зарядов, то этот металлолом. Я его вообще нашел на помойке. — Шип даже ткнул рукой в сторону ворот.

— То, что он на помойке лежал, заметно. Из него и не стреляли никогда. Он весь в заводской смазке. Я ее пока отмыл… — Вадим любовно провел ладонью по стволу. — Сейчас подожди, я свои жаканы распилю.

Шип наблюдал за Вадимом с нескрываемым любопытством. Выколотив отливки, Малахов стал рыться в пустых ящиках верстака. В итоге он нашел половинку полотна от ножовки по металлу. Затем он закрепил заготовку в тисках и сделал несколько косых надпилов больше чем на половину пули. Надпилив, Вадим обработал пулю так, чтобы надрезы были почти не видны, словно лепестки у нераспустившейся розы.

— Ну и? — спросил Шип. — Что ты этими тюшками делать собрался?

— Вот скажи, сталкер, кем ты до Зоны был? — спросил Вадим.

— Какая разница? Я был бизнесменом, не абы каким, кстати, у меня были издательства, целых три. Потом кризис. Чего ты вообще примотался? — Вопрос о прошлом привел Шипа в раздражение.

— Издательства чего?

— Как чего? Я книги издавал! Знаменитую серию «с прочерками» знаешь? Это я придумал. Но потом украли идею. Я с самим Шекли водку пил, а с…

— Книги, говоришь? Книги — это хорошо, — перебил его Вадим. — Но могу сказать одно, что в оружии слабо ты разбираешься.

Малахов положил ТОЗ на место.

— Оружие — не главное. Главное — выжить, — с пафосом заявил Шип и снял со стены АК-47.

— Ну-ну… Выживай. Я сейчас патроны снаряжу, проверим ружьецо, да? — Вадим вернулся к работе.

— Ото, мне забот больше нет, с такой дурой носиться. «Калаш» наше все. — Шип сделал вид, что собрался уходить из гаража, но остался, ему было интересно смотреть, как Вадим снаряжает патроны.

— «Калаш» ваше все, когда на людей охотишься. А мы в Зоне…

— Ну что ты понимаешь вообще в Зоне? — возмутился Шип. — Идем, кто первый в березу со ста шагов попадет, тот и прав.

— Сейчас, дай доделать. Ты иди пока, березу выбирай.

Вадим занялся снаряжением патронов. В охотничьем подсумке, который он нашел за верстаком вместе с ТОЗом, было два десятка патронов с крупной дробью. Этого хватило на десять жаканов, порох Вадим аккуратно перераспределил. Через пятнадцать минут он вышел из гаража. В руках у него было ружье, уже вычищенное до масляного блеска. За ним шел сталкер, на его лице читалось неподдельное любопытство.

— Ну и что будем делать? — Вадим осмотрелся в поисках потенциальной мишени.

— А вот попади в ту березу! — Шип показал на дерево, одиноко стоящее примерно в двадцати метрах.

— Ну, попади ты для начала, — уступил Вадим пальму первенства сталкеру.

Шип ловко перехватил «калаш» из-за спины, выпустил очередь, не целясь, как фашист от бедра. На коре березки выпучились два куска рваной бересты. Отстрелявшись, Шип лихо забросил автомат за спину и гордо глянул на Малахова.

— Ох, круто, офигеть! — сказал Вадим без тени иронии.

Он осмотрелся и увидел вдалеке, на расстоянии ста метров, другое дерево. Тощую сосенку. Уперев приклад в плечо, Вадим застыл на долю секунды и выстрелил. Деревцо, сломавшись посередине, упало на землю.

— О, работает! — обрадовался Малахов. — Короче, ты, конечно, бери «калаш». Я посмотрел — есть пара в нормальном состоянии. А я, на всякий случай, возьму это ружье. У тебя нет больше патронов двенадцатого калибра? Я бы перепаковал. А то как-то маловато будет.

— Упс, — только и сказал ошарашенный Шип.

Следующие три часа сталкер, не возражая, помогал Вадиму готовить патроны. Оказалось, что, несмотря на издательское прошлое, Шип был вполне приучен к труду и обращался с инструментами вполне споро.

— Нам надо еще к Леве-Циркулю сходить, — между делом бросил сталкер.

— К кому и зачем? — не понял Вадим.

— Ну, в бар, к бармену. Его Лева зовут. А за брюхо его Циркулем прозвали. Ты же кредиткой платишь, вот у него можно снять денег.

— А… ну ладно. А завтра выйдем, да? Собраться же успеем, конечно? — Вадиму показалось, что визит в бар может сильно поменять планы.

— Посмотрим, — буркнул недовольно Шип.

— Ты что, сглазить боишься?

— Просто болтать не хочу, — ответил Шип и трижды сплюнул.

Вадим допилил последнюю пулю, подправил ее молотком и начал набивать патроны. Он умышленно увеличил дозу пороха. Какое-то время ружье выдержит, а долгие годы он не собирался им пользоваться.

— А скажи, Шип, ты никогда тут оранжевый «ситроен» не видал? — как бы невзначай спросил Малахов.

— Бог миловал, — ответил сталкер, нервно глянув на Малахова.

— В каком смысле?

— Кто видел его, тот не долго протянул. — Шип подскочил, подбежал к воротам и выглянул из гаража, словно проверяя, не появился ли тот самый автомобиль.

— Вот как, новое что-то. Он радиоактивный?

— Это призрак. Нет его на самом деле. И не надо о нем… Плохая примета.

— Ну, нет, так нет, — согласился Малахов, подпиливая очередной жакан.

Когда с работой было покончено, Вадим со сталкером отправились к Леве. Малахов сменил берцы на короткие крокодиловые сапоги от Сухого. Эти сапоги вызывали у Шипа неподдельный интерес, но открыто попросить у Вадима их поносить сталкер так не решился. Сапоги роперского[1] стиля были покроены на манер ковбойских. Они оказались на удивление удобными.

Вечер в поселке у КПП был тих и спокоен. Весенняя прохлада накатывала со стороны леса, уныло гудели комары. То там, то тут загорались окошки в домиках обитателей поселка. Если бы не знать, что совсем рядом находится Зона, то можно было подумать, что дачный поселок для людей среднего достатка живет своей простой, беззаботной жизнью. До Малахова даже донесся запах шашлыка, капающего пряным жиром на раскаленные угли гриля. Одного не хватало — молчали птицы и по улицам не ходили кошки. Мир призонья отличался от внешнего немного, но все-таки заметно. И еще. На крышах домиков не было антенн — ни простых рогатин, ни современных тарелок. В Зоне не работало телевидение. Чудесным образом оно за кордоном нигде не принималось.

В баре ничего не изменилось по сравнению со вчерашним днем. Все так же кипела жизнь, велись разговоры. Все так же, как айсберг в океане, возвышался толстый бармен над своей стойкой. Все так же в темном углу, как паук в засаде, сидел дядя Сеня.

Шип предложил перекусить, раз уж пришли. Бармен Лева после некоторого колебания принял у Вадима кредитку и, внимательно рассмотрев и фронт, и подпись на обороте, после обычных манипуляций с терминалом выдал Шипу искомую сумму, взяв только десять процентов комиссионных. Шип обрадовался, что получил деньги без проблем, и предложил пообедать за его счет. Вадим пошел устраиваться за столиком, который он заприметил в глубине бара, пока сталкер заказывал еду.

Шип пришел к столу не один. С ним шел мужчина средних лет в обычной, городской одежде. Невысокий, чуть полноватый, лет сорока. Серый костюм дополняла белая рубаха с расстегнутым воротом. Вид у мужчины был явно не сталкерский.

— Вот знакомься, это Степан Андреевич, — представил Шип. — Мой товарищ. Он ученый. Очень захотел с тобой познакомиться. — Представив гостя, Шип поспешил к стойке бара решать какие-то срочные дела.

— Вадим, — представился Малахов. — И что изучаем?

— Да Юра преувеличивает. Не люблю я слова «ученый». Ученые обезьяны бывают. Я так, изучаю быт Зоны. Просто любопытно, — ответил Степан Андреевич. — Я собираю материал для диссертации о человеческом поведении в экстремальных условиях.

— Интересно, наверное? — Вадим задал вопрос, не ожидая ответа, его больше интересовало, когда принесут еду и, главное, пиво. Почему-то присутствие Степана Андреевича вызвало нестерпимое желание выпить.

— Очень интересно. Вот вы производите впечатление человека образованного и должны понимать, насколько тут все непредсказуемо. — Ученый взял со стола кусочек хлеба, намазал его горчицей и стал задумчиво жевать. — Вот вы как человек в Зоне новый можете понять, что если не выполнять здесь правила — это прямой путь к катастрофе. Вы ведь человек разумный, сможете им следовать?

Вадим внутренне начинал кипятиться. Совершенно незнакомый человек без всяких причин начинал давить на него с требованием выполнять какие-то правила. Кроме того, речь собеседника была вязкой и утомительной.

— Вы должны, — опять он использовал слово «должны», — ни на секунду не забывать, что находитесь во враждебной среде, где только посвященные могут принимать решения и выбирать путь. Пока вы новичок, вам этого не дано. Шаг в Зоне стоит целой жизни в обычном мире, вот вы сейчас пойдете с Юрой за белую пелену, в чуждое вам окружение. Ведь оно вам чуждо?

Вадима от кружки пива начало мутить. Чего от него хочет этот человек?

— Юра — это у нас кто? — перебил собеседника Малахов.

— Сталкер ваш, Юрой его зовут. Ну или как там… Шип? Вам определенно подсунули дилетанта. Вы производите впечатление разумного человека, но мне кажется, что шансов вернуться у вас нет.

— Откуда вернуться? — Вадим уже взял себя в руки и говорил спокойно.

— Ну, вы куда собираетесь? В Зону ведь? А там все очень-очень сложно! Там нужно быть…

— Уважаемый Степан Андреевич. — Вадим смотрел на ученого жестко, не позволяя тому отвести глаза. — Есть одно русское слово. Букв всего ничего, а его даже отменили пару лет назад за высокую энергетику. Так вот, пойди куда-нибудь, найди старый словарь в интернете, отыщи слово из трех букв и всепоглощай его. Ты меня понял?

— Вы что себе позволяете, молодой человек? — начал надуваться Степан Андреевич. — Вы знаете, кто я?

— Уйди. Немедленно! — Вадим был на взводе.

Он не вполне понимал, что происходит. Какой-то неощутимый, но жесткий посыл от Степана Андреевича взбесил его, заставил выйти из себя, забыть приличия. Но с другой стороны, Вадим знал, что он даже пальцем не тронет неприятного собеседника, и это бесило еще больше.

— Дурачок, — незлобно буркнул Степан Андреевич и ушел в темноту зала. Во всей его фигуре чувствовалось превосходство, на лице играло удовлетворение беседой.

Тут как раз вернулся Шип, заказавший ужин.

— Где ты этого хрена нашел? — только и смог спросить Вадим.

— А шо? Нормальный мужик. Сейчас таких, социологов, тут много. Он и выпить нальет, и поговорит.

— Что-то муторно мне. Не пойдем сегодня, — сказал Вадим и налил стакан водки из графина, принесенного Шипом.

— Ты о чем? Куда мы сегодня можем пойти? Вечер на дворе. Сегодня только вот по маленькой пропустим. — Шип не стал отставать от Малахова и тоже налил себе стакан.

— Как вечер? Мы же с утра в бар пришли? — Вадим подскочил и подошел к окну, закрытому шторой. Ему хотелось просто посмотреть на мир за окном и прийти в себя.

— Так ты же с этим ученым полдня проболтал. — Шип пожал плечами.

— Полдня? — Ошарашенный Малахов сел за стол и, посмотрев на стакан, произнес: — Давай!

Так началась пьянка. Вернее сказать, пьянка началась у Шипа. Малахов после первого стакана пришел в себя и далее наблюдал за развивающимися событиями с философским спокойствием. Сначала сталкер пил немного и спокойно, но постепенно, когда еда закончилась, он начал краснеть и увеличивать дозу. Скоро речь его стала носить поэтический оттенок и терять связность. Шип несколько раз просил Вадима дозаказать водки. Потом сказал, что до самого стриптиза домой не пойдет. Стриптиз для Малахова оказался полной неожиданностью. Шип объяснил, что это было требованием властей из НАТО и что одно плохо, в Зоне стриптизерши все немолодые и некрасивые. Причем обе. Потом сталкер пытался читать стихи. Так как слушать его никто не стал, он украл с соседнего стола пустую бутылку и попытался играть ею в футбол. Спящего сталкера с распухшей ногой Вадим притащил домой, когда уже было давно за полночь.

Категория: Сергей Слюсаренко - Константа связи | Дата: 9, Июль 2011 | Просмотров: 478