Глава 6

Кальтер поймал обезумевшего Чупренко в оптический прицел и подумал о том, что сегодня финал разыгранного интрудером сценария выдался действительно непредсказуемым. Бравый капитан нашел в себе мужество выйти с честью из своего маленького, но доходного бизнеса, буквально в одночасье разрушенного «мизантропом». Да, не каждому дано умереть красиво, а тем более – в Зоне. Здесь удачной смертью считается уже та, после которой труп поддается хотя бы приблизительному опознанию. Можно сказать, в этом плане Назару несказанно повезло. Как, впрочем, и со смертью, принятой им не от кровожадного монстра или аномалии, а от руки профессионального палача.
В Зоне также имеет немаловажное значение, как человек умирает: в муках или без оных, ибо большинство здешних смертей не пожелаешь и заклятому врагу. Чупренко мог с куда большей вероятностью погибнуть, угодив на обед кровососу или став жертвой какой-нибудь аномалии. Но Назару выпал шанс пасть на поле боя от вражеской пули, как и подобает умирать на войне настоящему боевому офицеру. Жаль, правда, никто, кроме Кальтера, этого так и не оценит.
Продолжая удерживать «помеху» на прицеле, майор поднялся из-за своего укрытия, позволил Чупренко себя заметить и только потом трижды спустил курок. Смелость достойна награды, пусть даже такой сомнительной, как возможность взглянуть в лицо своему убийце. Уважить храбреца иным способом Кальтер не собирался и уж тем более не мог ответить на брошенный ему вызов. Капитан вызывал на честный поединок противника, который ни разу за свою карьеру в Ведомстве не воевал по благородным правилам и не собирался впредь отступать от подобной линии. Чупренко уже считал себя мертвецом, в то время как Кальтер продолжал выполнять задание и намеревался выжить. Вот и все. Обычная работа, в которой нет места излишнему геройству и эмоциональным порывам.
Майор стрелял с короткого расстояния тремя одиночными выстрелами – два в грудь и один в голову, – планируя прикончить Назара мгновенно. Но тот, завидев врага, успел в последний миг инстинктивно отпрянуть, и потому последняя пуля интрудера прошла мимо цели. Так что умереть быстрой смертью у Чупренко не вышло. Споткнувшись, он упал на бок, а затем, уже находясь в агонии, перевернулся на спину, продолжая судорожно стискивать рукоять штык-ножа.
Подойдя к распластавшемуся на асфальте капитану, Кальтер наступил ему на запястье сжимающей оружие руки и нацелил винтовку в лоб умирающему противнику. Чупренко шумно хрипел простреленными легкими, кашлял и пускал кровавые пузыри. И пусть глаза его уже подернулись пеленой, тем не менее он был жив и прожил бы, наверное, еще минуты две или три. Но палач не собирался продлевать ему жизнь на этот срок – безмерно короткий для живого, но весьма щедрый для умирающего.
– Она судит всех, – сквозь кашель из последних сил прохрипел Назар, когда ему на лицо упала тень убийцы. – Потому что здесь нет… невиновных… И тебя, тварь… она тоже осудит… Скоро… Уже скоро…
И умолк навеки, стукнувшись простреленной в упор головой об асфальт. Лужа крови, вытекающей из развороченного затылка капитана, начала разливаться вокруг его головы, словно зловещий багровый нимб. Самый что ни на есть подходящий нимб для искупившего свою вину грешника.
– «Помеха» устранена, – пробормотал Кальтер, как делал это всегда, когда исполнял возложенный на него приказ. Тоже своего рода традиция, закрепившаяся за майором чуть ли не с первой его боевой командировки. Этакое «аминь», подводящее черту под очередным этапом работы. К сожалению, пока не финальным. Задание интрудера заканчивалось лишь по возвращении его к пенатам Ведомства, давным-давно ставшего для Кальтера родным домом. Другого дома, куда майора тянуло бы после долгого отсутствия на родине, у него не было.
Интрудер был твердо уверен, что такие, как он, не должны заводить семью, поскольку вряд ли из этого вышло бы что-нибудь хорошее. Кальтер был и оставался одним из лучших «мизантропов» во многом благодаря тому, что никогда ни к кому не привязывался. На войне, в которой он участвовал вот уже два десятилетия, семья служила первейшей мишенью для вражеского удара. Вопреки расхожему мнению, надежным тылом для интрудера было не наличие семьи, а отсутствие таковой – сильнейшее подспорье для солдата теневых войн. Враг не мог подобраться к Кальтеру с тыла, и потому, находясь в длительной зарубежной командировке, «мизантроп» был спокоен, как скала. Он полностью концентрировался на работе и не думал об отвлеченных вещах тогда, когда любая несвоевременная мысль могла стоить ему жизни.
«Помеха» была устранена, но уходить из «Агропрома» Кальтер пока не собирался. Стратег предвидел, что весть о нападении на участников нелегальной сделки дойдет (если уже не дошла) до командира Шестого батальона – ставленника Сердобольцева – раньше всех и люди подполковника Пушкаря прибудут сюда быстрее особистов и готовых сопровождать их в Зону оперативников Ведомства. После чего можно будет напрочь забыть о каких-либо доказательствах причастности Чупренко и его покровителей к продаже украденного ПРК. Поэтому единственным вариантом добыть компрометирующие банду Сердобольцева улики было поручить их сбор непосредственно Кальтеру.
О возвращении «Пурги-Д» речь, понятное дело, не шла. Даже отбей майор у противника неповрежденный грузовик, интрудер ни за что не провез бы ракетную установку через Свалку, в объезд аномалий, бандитов и высланных на экстренный перехват груза солдат Пушкаря. Сбор необходимых доказательств должен был пройти на порядок быстрее и проще. Кальтеру предписывалось всего лишь извлечь из «Пурги-Д» модуль с центральным микрочипом трансформации, так называемым ЦМТ – главной деталью секретного ПРК, без которой он являл собой всего-навсего бесполезную груду железа. Затем следовало вытащить из каждой ракеты не менее ценный микрочип-сателлит, а после уничтожить ракетный комплекс мощным взрывным зарядом. Технологию демонтажа майор успел отработать на лабораторном прототипе этого оружия и мог вынимать из него нужные детали хоть с закрытыми глазами. Однако, даже пройдя подготовку, интрудер тратил на извлечение электронной начинки не менее четверти часа, так что у него не было в запасе и минуты на передышку.
Покончив с Чупренко, Кальтер со всех ног бросился к КПП – туда, где горел подбитый майором грузовик «псевдоученых». Взрыв бензобака сорвал с автомобильной рамы кузов и перевернул его, отчего термоустойчивые контейнеры, прорвав горелый тент, в беспорядке вывалились на дорогу. Возиться с ними вблизи догорающего грузовика было невыносимо жарко. И интрудеру пришлось сначала оттащить тяжелые ящики на безопасное расстояние, к шлагбауму, и только потом вскрывать их и приступать к делу. Больше всего хлопот доставил контейнер с самим ПРК, весу в коем было не менее центнера. Пришлось буксировать груз посредством двух связанных вместе ремней, снятых с автоматов убитых солдат. Каждая из четырех ракет была упакована в отдельный ящик из-под сейсмических датчиков и весила гораздо меньше, но из-за неудобной тары их также пришлось тащить волоком. Эвакуировав последний контейнер, майор осмотрелся и все же позволил себе полуминутную передышку. Если бы не нестерпимая жара, по вине которой Кальтеру приходилось в прямом смысле суетиться как угорелому, эта трудоемкая работа не отняла бы у него столько сил.
О второстепенной «помехе» – покупателе – волею обстоятельств приходилось забыть. В идеале, конечно, следовало бы дождаться, когда вся банда соберется здесь в полном составе, и только потом наносить по ней удар. Но вряд ли покупатель прибыл бы на сделку без эскорта, так что никакой идеальной атаки у Кальтера не получилось бы. Он и без того рисковал, замахнувшись разом на уничтожение Чупренко и продавцов, охраняемых моторизированным взводом солдат. А примкни к ним вдобавок головорезы «Монолита», интрудеру и вовсе противостояла бы небольшая армия. Прежде, когда майору доводилось заниматься чем-то подобным, он тратил на подготовку операции не одну ночь, а гораздо больше времени.
Сегодня Кальтеру и так несказанно повезло, особенно с выверенной до минуты ликвидацией дозорной группы Чупренко. Допусти майор даже малейшую оплошность, и Назар получил бы по рации сигнал тревоги, после чего затея интрудера пошла бы коту под хвост. Но благодаря установленным ночью в казарме и на КПП миниатюрным подслушивающим устройствам Кальтер имел возможность следить за всеми ведущимися там разговорами. Поэтому и не проморгал последний сеанс радиосвязи старшего разведгруппы с командиром роты. А также выведал много другой полезной информации касательно намечающегося в «Агропроме» мероприятия. Предвкушая щедрый куш и будучи уверенными, что никто из них не стучит особистам, дозорные трепались между собой обо всем, о чем сроду не стали бы говорить в открытую за пределами Зоны. К утру Кальтер был уже в курсе, сколько продавцов пожалует на сделку и какие силы будут их сопровождать.
О покупателе дозорным было известно не больше, чем Сидоровичу: сектанты «Монолита», планирующие установить «Пургу-Д» на трофейный вертолет и нанести из секретного ПРК удар по Небесному Пауку. Также независимо друг от друга чупренцы и кордонный торговец сходились во мнении, почему секта питала к Пауку столь жгучую ненависть. Торчащая над Рыжим Лесом загадочная агрессивная цитадель была для хозяина тех территорий «Монолита» будто бельмо в глазу. Но основная проблема – Паук не позволял сектантам приблизиться к радиолокационной станции, что занимала господствующую высоту и являлась для «Монолита» стратегически важным объектом. Именно на базе РЛС секта некогда соорудила тот самый «выжигатель мозгов» – источник вредоносного пси-излучения, что не позволял сталкерам из других кланов приближаться к Рыжему Лесу и намертво перекрывал им все подходы к Припяти и Чернобылю.
Три недели назад, накануне уже ставшего историей грандиозного штурма ЧАЭС, некий героический сталкер (Кальтер подозревал, что Сидоровичу известно имя того героя, но по каким-то соображениям старик его замалчивает) прорвался на радиолокационную станцию и отключил «выжигатель». Чем, собственно говоря, и спровоцировал хлынувшую на Припять волну сталкеров, коим больше ничто не препятствовало заняться поисками легендарного «Исполнителя Желаний». Штурм Саркофага захлебнулся, монолитовцы выстояли и решили снова изгнать со своей территории чужаков. Однако не тут-то было. Возникший откуда ни возьмись над Рыжим Лесом Небесный Паук не позволял сектантам приблизиться к РЛС и заняться восстановлением их психотропного оружия. За что и обрек себя на уничтожение другим оружием – заказанным сектой из-за Кордона новейшим ПРК «Пурга-Д».
Майор извлек из кармана «разгрузки» универсальный складной инструмент и приступил к работе. До прибытия военных оставалось минут тридцать-сорок. Вряд ли подполковник Пушкарь проводил сегодня над своим сектором Зоны вертолетное патрулирование. Среди вертолетчиков могли оказаться агенты особистов, которые имели возможность следить с воздуха за «Агропромом» и группой Чупренко. Поэтому командир Шестого батальона наверняка запретил в это утро все полеты над вверенной ему территорией. И теперь, по срабатывании сигнала тревоги, винтокрылая машина должна была добираться до НИИ с гарнизонного аэродрома, на что, естественно, требовалось больше времени, нежели барражируй она сейчас где-то над Зоной. Согласно добытым Кальтером ночью сведениям, покупатели тоже должны были объявиться здесь в ближайшие полчаса. Но после того, как над «Агропромом» взвились столбы черного дыма, делегация сектантов, скорее всего, уже не сунется в институт и постарается в кратчайший срок покинуть опасную территорию.
Так думал Кальтер, извлекая из технического отсека «Пурги-Д» необходимый компонент. Четыре с половиной минуты – рекорд майора, который он установил на демонтаже платы ЦМТ во время тренировки. Вопреки завету великого полководца Суворова, заниматься этой работой в бою оказалось ничуть не легче, чем на учениях. Но все же извлечь электронный модуль, уложившись в пять минут, интрудеру удалось.
Упаковав маленькую, не превышающую размерами тысячерублевую купюру, деталь в специальный карманный контейнер, Кальтер без промедления приступил к вскрытию блока управления первой ракеты. Но в этот момент до майора донесся шум вертолетных винтов. Замерев и навострив уши, майор понял, что невидимый из-за деревьев вертолет приближается, причем достаточно быстро. Значит, прогнозы насчет отсутствия сегодня в небе авиапатрулей не оправдались. Похоже, один из них все-таки кружил над Свалкой или Темной Долиной и, услыхав сигнал тревоги от уцелевших чупренцев, тут же прибыл на место отгремевшего боя.
Времени снимать ракетные микрочипы-сателлиты у майора уже не было. Оставался один выход: по-быстрому заложить в корпус установки и на каждую из ракет по радиоуправляемой мине и ретироваться по проверенной Чупренко асфальтовой дороге; только она позволяла Кальтеру удирать что есть духу, без опасения вляпаться в аномалию. А затем, когда интрудер отбежит на безопасное для подрыва расстояние, он свернет в тополиную рощу, юркнет в кусты и активирует радиодетонаторы. Даже если вертолетчики заметят с воздуха чужака и решат выбросить на форпост десантную группу, предотвратить уничтожение ПРК они уже не сумеют.
Установка компактной, но разрушительной мины «Геенна» обычно занимает немного времени. Но поскольку Кальтеру пришлось устанавливать весь свой минный боезапас, майор так или иначе не успел скрыться от вертолета до того, как тот нарисовался над исследовательским центром. Когда интрудер наконец заметил врага, грозный «Ми-24» снизился и шел по-над верхушками тополей, рассекая воздух размашистыми лопастями. Промчавшись в полусотне метров над головой майора и сгоревшей автоколонной, вертолет сбросил скорость и завис над разгромленными топливными резервуарами. А потом развернулся и полетел обратным курсом, только теперь двигаясь на самой малой скорости.
Кальтеру оставалось подготовить всего одну мину, когда экипаж «Ми-24» заметил разложенную на асфальте ракетную установку и копошащегося возле нее человека, чье обмундирование не походило на стандартный армейский комбинезон. Майор решил было бросить все и метнуться в поисках укрытия, поскольку не сомневался – пилот откроет огонь из пулемета, не разбираясь, в кого стреляет: в устроителя бойни или обычного сталкера-мародера. Однако размещенная на носовой турели вертолета скорострельная пушка так и не заговорила. Вместо этого винтокрылый «танк» развернулся к интрудеру левым бортом, после чего десантный люк на нем распахнулся и позволил высунуться наружу стрелку со снайперской винтовкой, оснащенной лазерным целеуказателем.
Пока «Ми-24» маневрировал, Кальтер пристроил последнюю мину к последней ракете, и когда вражеский снайпер открыл по нему огонь, майор уже находился за стопой железобетонных плит, что совсем недавно служила укрытием для чупренцев. Укрытие это располагалось возле заминированной «Пурги-Д» и давало интрудеру защиту не только от пуль снайпера, но и от пулеметного огня. Кальтер живо смекнул, что экипаж вертолета в курсе, какое устройство лежит неподалеку от догорающего грузовика. Поэтому пилоты и отказались накрывать это место свинцовым шквалом, предпочтя ему точный снайперский огонь по одиночной цели.
Осведомленность противника о ценности разложенного на асфальте груза давала майору преимущество, но, увы, недолгое. Рассиживаться рядом с подготовленным ко взрыву ПРК было некогда. Тем более что, пользуясь снайперским прикрытием, со снизившегося вертолета уже высаживался десант: семеро бойцов спускались поочередно по сброшенным из люка двум фалам.
Кумулятивных ракет для подствольника у Кальтера больше не осталось, а перезаряжать винтовку бронебойно-зажигательными пулями и расстреливать «Ми-24» было попросту некогда. Вражеская семерка уже находилась на земле и двигалась к диверсанту перебежками от укрытия к укрытию. Майору требовалось срочно уносить ноги и активировать детонаторы – только так он мог избежать нежелательной для него перестрелки.
Снайпер продолжал удерживать интрудера за плитами, всаживая в них пулю за пулей, а пилот вертолета, сбросив десант, взялся неторопливо облетать стопу плит, вынуждая Кальтера перемещаться вокруг укрытия и в итоге подставиться под огонь окружающей его пехоты. Расклад был хуже некуда, и майор решил действовать, пока враги окончательно не загнали его в угол.
Едва очередная снайперская пуля чиркнула по бетону, Кальтер швырнул подвернувшийся под руку кирпич в высокую траву, что росла рядом с плитами и куда планомерно выгоняли жертву вертолетчики. В следующий миг туда же ударило несколько пуль. Стрелок оперативно среагировал на подозрительное шевеление, полагая, что у противника сдали нервы и он кинулся к новому убежищу.
А вот на настоящую цель снайпер среагировать не успел. Швырнув приманку, интрудер моментально выкатился из-за плит с другой стороны с «ВМК» на изготовку и взял на мушку вертолет. Красная точка вражеского прицела метнулась к лежащему на спине Кальтеру тогда, когда он уже дважды спустил курок. Лазерный луч целеуказателя полоснул по майору и ушел в сторону, а снайпер отлетел внутрь кабины, выставив майору на обозрение лишь подошвы своих ботинок.
И вновь Кальтеру пришлось отринуть принцип «Не спеши и осмотрись». «Ми-24» завис над дорогой, позволяя майору пробежать под ним и выскочить из ворот без опаски получить в спину пулеметную очередь. Но затем, когда пилот развернет машину и прицелится, беглецу придется срочно рвануть под защиту деревьев и активировать детонатор. А иначе вертолетчики не поскупятся пустить вдогонку интрудеру ракету – кто знает, насколько они осерчали при виде распластанных на асфальте тел павших товарищей.
А впрочем, товарищей ли? Что-то здесь явно не так. И убитый Кальтером снайпер, и спустившиеся по фалам десантники не походили на военных сталкеров, за которых поначалу их принял интрудер. Обмундирование противников не напоминало штатное армейское, а их штурмовые винтовки, выстрелы коих уже слышал «мизантроп», являлись довольно современными германскими моделями. В то время как вертолет, без сомнений, принадлежал одной из воинских частей нашего миротворческого контингента – вон и номер на борту имеется.
Не иначе, это и есть покупатели, на чье появление Кальтер уже не рассчитывал. «Монолит»! Зловещая военизированная секта, которая умудрилась при недавнем штурме Саркофага отбить у вояк вертолет, а сегодня обнаглела настолько, что осмелилась прилететь на нем прямо на армейскую базу за товаром. Исходя из ночных разговоров дозорных, они об этом не знали, а следовательно, появление монолитовцев на «Ми-24» должно было стать для Чупренко неприятным сюрпризом. Да что там – практически плевком в лицо, который капитан, опасаясь сорвать сделку, и утереть не мог. Поэтому Назару в какой-то степени даже повезло, что он не дожил до визита вконец распоясавшихся покупателей-сектантов.
Но, если рассуждать по существу, на чем еще, кроме вертолета, «Монолиту» везти груз через не контролируемые сектой Свалку и Дикие Земли? Сектанты тоже наверняка догадались, что сегодня утром в этом районе не будет ни одного авиапатруля. Поэтому и дерзнули выгнать свой трофей из ангара и, подделав бортовой номер, совершить воздушную прогулку до «Агропрома». Не исключено, что намеревались сразу же навесить ПРК на оружейную консоль и прямо отсюда лететь обстреливать Небесного Паука. И монолитовцы до сих пор четко придерживаются своего плана, не теряя надежды заполучить «Пургу-Д», хотя и видят, какая беда приключилась с продавцами. Воистину, лишь фанатики способны на такое самоубийственное упрямство.
Воспользовавшись заминкой пилота, Кальтер рывком пронесся в клубах пыли под брюхом «Ми-24» и выскочил в открытые ворота форпоста. Вслед майору засвистели пули десантников. Но поскольку те поздно заметили, что снайпер погиб и жертва вырвалась из окружения, то и выстрелы их были сделаны второпях, навскидку. А петляющий зигзагами интрудер выбежал на дорогу и рванул по ней, приняв к обочине, дабы его и монолитовцев разделяла бетонная будка КПП.
Синхронный взрыв пяти «Геенн» должен был уничтожить все живое в радиусе сотни метров и, в случае удачи, вдобавок зацепить вертолет. Кальтер сильно рисковал, находясь при подрыве мин так близко от места их закладки. Но идущая вдоль дороги канава могла послужить неплохим укрытием от ударной волны и обломков бетона. Интрудеру оставалось лишь плюхнуться в кювет и нажать кнопку пульта радиодетонаторов.
Прежде чем нырнуть в канаву, интрудер оглянулся, решив напоследок убедиться, что все идет как задумано. Враги были там, где Кальтер и рассчитывал: семеро сектантов приближались к заминированной «Пурге-Д», а вертолет закончил разворот и нацелил пушку на дорогу. Однако в этот момент у ворот форпоста случилось еще кое-что, не ускользнувшее от внимания «мизантропа».
Из десантного вертолетного люка, откуда по Кальтеру вел огонь снайпер, вылетел непонятный округлый предмет величиной с двухпудовую гирю, мерцающий красным светом, словно автомобильный стоп-сигнал. Грохнись выброшенная вертолетчиками штуковина на асфальт, и вряд ли майор сумел бы ее как следует рассмотреть. Но она, вопреки всякой логике, повисла в воздухе, на высоте трех метров от земли, и сразу же начала испускать полупрозрачные радиальные волны. Они искажали пространство и походили на быстро надувающиеся и тут же лопающиеся мыльные пузыри размером с один из тех резервуаров, что были разнесены в клочья пулеметчиками БТРов. Возможно, при этом странный предмет издавал какие-нибудь звуки, но расслышать их из-за вертолетного шума было нереально.
Кальтер понятия не имел, что за крупный и наверняка весьма ценный артефакт – а это бесспорно был он – вышвырнули с вертолета сектанты. Однако зачем они это сделали, диверсант понял, когда попытался активировать детонаторы и обнаружил, что те не сработали. Майор повторил попытку еще несколько раз. Бесполезно. Ни одна из «Геенн» не желала взрываться, чего на памяти «мизантропа» не случалось еще никогда. Да и сегодня грешить на неполадки ведомственного оборудования было не резон. Просто сотрудники технической лаборатории Ведомства не сумели обеспечить свой продукт защитой от аномальных помех. Их, судя по всему, и ставил между источником и приемником радиосигнала артефакт сектантов. Он надежно экранировал участок с заминированным оборудованием, не позволяя взорваться детонаторам, сколько ни давил майор на пусковую кнопку дистанционного пульта.
Монолитовцы правильно догадались, зачем Кальтер крутился возле ракетной установки и почему он не обратился в бегство при первых же звуках приближения вертолета. Сектанты отлично разбирались в свойствах артефактов и быстро нашли способ пресечь готовящуюся диверсию. Вероятно, использованный покупателями артефакт был взят из партии ценного груза, которым они собирались расплатиться с поставщиками оружия. Трудно поверить, что этот громоздкий установщик радиопомех входил в штатное снаряжение путешествующих по Зоне сталкеров «Монолита».
Миссию Кальтера в Зоне постигла первая ощутимая неудача. Нет, не провал, потому что основную часть работы он все-таки сделал. В своем нынешнем состоянии «Пурга-Д» и ее ракеты представляли собой дорогостоящий, но небоеспособный хлам. Стрелять из ПРК без модуля ЦМТ было невозможно, но четыре уцелевших микрочипа-сателлита могли быть проданы на черном рынке за баснословные деньги. Не имеющее аналогов высокотехнологичное оборудование разлетелось бы с прилавка, как горячие пирожки. Поэтому Стратег и настаивал либо на возвращении уникальной электронной начинки «Пурги-Д», либо на ее полном уничтожении. Без иных вариантов. На деле же вышло так, что Кальтер захватил только одну половину стратегического груза, оставив вторую не ко времени прибывшим покупателям.
А они тем временем не собирались отпускать майора восвояси. Отиравшийся возле «Пурги-Д» подозрительный сталкер не зря вскрыл блок управления ПРК, прежде чем заминировать его. Как долго до этого диверсант провозился с ним и сколько ценной электроники успел похитить, сектанты могли лишь догадываться. В одном они были уверены наверняка: в том, что, подарив врагу жизнь, они допустят непоправимую ошибку.
«Ми-24» шарахнул из скорострельной пушки по дороге, вздыбив асфальт неподалеку от того места, где только что прятался Кальтер. И хотя майор уже выбрался из кювета и двигался в направлении рощи, он отметил, что вертолетчик явно не ошибся с прицелом, поскольку не ставил перед собой задачу прикончить беглеца. Все, что требовалось пилоту, это спугнуть его, заставив выскочить из канавы и показаться на глаза преследователям. Стреляя в него из бортового орудия, сектанты могли уничтожить вместе с диверсантом украденные им детали ракетного комплекса. И потому, как бы ни хотелось монолитовцам побыстрее разделаться с врагом, обстоятельства вынуждали их действовать аккуратно и без поддержки с воздуха.
Этой короткой психической атакой участие «Ми-24» в охоте на беглеца и ограничилось. Одному из сектантов – видимо, сведущему в саперном ремесле, – пришлось тоже отстать от товарищей, дабы заняться разминированием ПРК и погрузкой его на борт вертолета при помощи пилотов, которые вознамерились посадить винтокрылую машину во двор перед главным корпусом. За это время остальным монолитовцам предстояло изловить интрудера живым или мертвым и отобрать у него все, что он успел похитить.
Растянувшись в цепь, шестерка сектантов последовала за Кальтером в тополиную рощу, превратившуюся за четверть века из некогда облагороженного парка в натуральный лес. Вибрирующий датчик извещал, что роща кишит всевозможными аномалиями. Первый же брошенный майором болт рассекретил сразу три «Жарки», притаившиеся в ближайших кустах. Тройной столп огня взмыл вверх подобно пробудившемуся вулкану, превращая кусты в угли, но, к счастью, не задевая окрестные деревья. «Жарки» были явно свежими и возникли здесь после вчерашнего выброса. Более старые и уже не раз вспыхивающие очаги огненных аномалий определялись по выжженному пространству вокруг них.
Не успело пламя растревоженных «Жарок» уняться, как позади Кальтера заговорили автоматы преследователей, получивших отличную наводку на цель. Пули застучали по стволам деревьев и по земле, взрыхляя сырой дерн справа и слева от притаившегося за тополем интрудера. Одна из очередей угодила в пульсирующего неподалеку от огнеопасных аномалий их собрата-«Трамплина». Сработав вхолостую, тот громко хлопнул, раздраженно разметал вокруг себя сухую листву и затаился в ожидании более достойной жертвы, чем несколько кусочков летящего свинца.
Кальтер обогнул выгоревшие кусты, рассекреченный «Трамплин» и вновь остановился, опасаясь бежать на авось, без предварительного зондирования местности. Но перед тем как швырнуть болт, интрудер осторожно высунулся из-за тополиного ствола и вскинул «ВМК», намереваясь изловить на выстрел кого-нибудь из палящих вслепую врагов. Или двух, если повезет. Они же, в отличие от майора, двигались по лесу гораздо увереннее – не суматошными перебежками, а в неторопливом, но безостановочном темпе, успевая одновременно вести огонь, замечать аномалии и обходить их. Трижды фигуры сектантов мелькали между деревьями и только в четвертый раз Кальтер сумел взять одного из них на мушку.
Однако не успел интрудер спустить курок, как вдруг его цель с грохотом взлетела в воздух, разорвавшись на две неравные части. Вместе с монолитовцем и его оторванной ногой вверх также взмыли комья земли и опавшая листва. Лишенное ноги тело кувыркнулось в воздухе, ударилось о сук ближайшего дерева и, будто сорвавшийся с турника гимнаст, мешком брякнулось оземь. Брызжущая кровью конечность сектанта приземлилась чуть поодаль.
Майор был знаком далеко не со всеми здешними аномалиями. Но ту, в которую угораздило вляпаться преследователю, Кальтер знал превосходно, поскольку не однажды сталкивался с ней и за пределами Зоны. Противопехотная мина! Коварная тварь, унесшая за весь предолгий срок своего существования столько человеческих жизней, что в сравнении с ней Зона выглядела просто невинным младенцем. Интрудер догадывался, что военные обнесли свой форпост минными заграждениями. Но отсутствие предупредительных знаков, что в обязательном порядке были расставлены вокруг минных полей по периметру Зоны, ввело интрудера в заблуждение. И только сейчас до него дошло, почему он не видит в округе ни одной таблички «Осторожно – мины!».
На внешней границе Кордона подобные знаки должны были в первую очередь отваживать желающих сунуть нос за проволочные ограждения. А во вторую – показывать отирающимся вокруг Зоны журналистам и международным инспекторам, что внутри огороженной периметром «горячей точки» соблюдаются все правовые нормы и конвенции. Здесь же, вдали от цивилизации и ее законов, минная война велась по одному-единственному правилу: «Моя мина, где хочу, там и ставлю!» Главное, самому про нее не забыть и товарищей предупредить, а на остальных – начхать. Будьте бдительны денно и нощно – проживете дольше.
Насколько бы ни был опытен наступивший на мину сталкер «Монолита», зарытый в лесу сюрприз от военных он проморгал. Впрочем, на месте этого несчастного мог оказаться и Кальтер. Это при обычном передвижении по вражеской территории интрудер предельно сосредоточен и ступает при ходьбе так, что может в четырех случаях из пяти почувствовать, что находится у него под ногой, еще до того, как коснется ею земли. А при уходе от погони, когда необходимо сосредоточиваться на более животрепещущих вопросах, о технике мягкой ходьбы задумываешься отнюдь не в первую очередь. Но теперь, после того как выяснилось, что лес таит в себе не только аномалии, майор стал двигаться более осторожно. Равно как и преследователи. Увидев, что случилось с их товарищем, они тут же прекратили стрелять наобум и начали тщательнее смотреть себе под ноги.
Погоня сбавила обороты, но продолжала двигаться через усеянную ловушками территорию. Петлять по лесу, пытаясь замести следы, Кальтер даже не думал. Он и без того двигался, словно в лабиринте, постоянно рискуя оказаться в глухом тупике. Дважды он натыкался на мины и три раза попадал болтами в невидимые аномалии, тревожа их зыбкий покой и неизменно выдавая тем самым свое местоположение. Как только это случалось, сектанты открывали по интрудеру беспорядочную стрельбу, и ему приходилось отсиживаться за древесными стволами. Всякий раз после вражеского огня майор устраивал «обмен любезностями»: дожидался, пока в просветах между деревьями появится кто-либо из преследователей, и старался попасть в него до того, как тот опять скроется с глаз.
Результативность подобных контрмер была нулевой и не стоила потраченного на нее времени, за которое монолитовцы успевали подобраться к беглецу еще ближе. Двигались они тихо, поэтому нельзя было предугадать, где и когда средь серых тополей промелькнет серая вражеская фигура. Лишь однажды Кальтеру удалось подстрелить одного из сектантов, да и то не смертельно. Получив пулю в плечо, тот зарычал, будто раненый зверь, и не удостоил интрудера даже коротким ругательством. Словно не люди преследовали Кальтера, а натуральные зомби. Не прилети они в «Агропром» на вертолете, майор именно так о них и подумал бы.
Во время последней стычки «мизантроп» отметил, что противник подобрался к нему совсем близко – на расстояние броска гранаты. Именно она и помогла Кальтеру определить расстояние, разделяющее его и врага. Прилетев откуда-то слева, вражеская граната упала аккурат к подножию дерева, за которым притаился майор. А потом шарахнула так, что все ближайшие «Трамплины» взялись вторить ей дружными хлопками, а одна незнакомая интрудеру аномалия, что маячила в воздухе облаком золотистого тумана, выдрала с корнем молодой тополь и переломила его пополам, словно прутик.
Не заметь Кальтер брошенную в него гранату и не плюхнись ниц, заткнув уши, точно заработал бы контузию и через полминуты был бы пленен врагами без единого выстрела. Но не успели подброшенные взрывом комья земли опасть, а майор уже улепетывал дальше, на восток. Скоро лес должен был кончиться, а на смену ему прийти большое, заросшее травой поле – то самое, которое раскинулось по бокам ведущей в исследовательский центр дороги. Главное, как можно скорее взбежать на какую-нибудь возвышенность и расстрелять с нее сектантов, едва они выйдут из леса. В чистом поле им не удастся остаться незамеченными. И тогда-то Кальтер продемонстрирует им, насколько быстро и метко умеют стрелять «мизантропы»…
Прогнозы майора оправдались: вскоре перед ним действительно забрезжил край леса. Однако добраться до вроде бы уже близкой опушки представлялось на первый взгляд совершенно невыполнимой задачей. Концентрация аномалий на окраине тополиной рощи была просто немыслимой. Десятки скелетов и не до конца разложившихся тел мутантов (людей среди них определенно не было – сталкеры точно не дерзнули бы ходить этой дорогой) валялись среди засохших деревьев, прозрачно намекая Кальтеру, что лучше бы ему возвращаться назад, пока не поздно. Майор замер ненадолго, прикидывая свои шансы, но засвистевшие у него над головой пули быстро помогли ему определиться с выбором. К тому же вроде бы в дебрях аномалий интрудер разглядел-таки более или менее безопасный коридор. Конечно, он мог завести Кальтера и в тупик, но времени подыскивать альтернативный путь уже не было. Сектанты неминуемо приближались, и у майора оставалось около минуты, чтобы добраться до опушки. После чего попасть в него из автомата будет не сложнее, чем в ростовую мишень на стрельбище. Для таких стрелков, как сталкеры «Монолита», – вопрос одного-двух прицельных выстрелов.
Проход через усеянную аномалиями окраину леса начинался сразу за глубокой впадиной, похожей на воронку от разорвавшейся давным-давно авиабомбы. Возможно, это и впрямь была воронка – наследие войны, отгремевшей здесь семьдесят лет назад. Любопытно, что аномалии по неведомой причине избегали впадины, словно она являлась для них таким же источником вредоносной энергии, каким сами аномалии были для человека. Аномальные очаги наблюдались в изобилии вокруг воронки, но ее пологие склоны и дно оставались чистыми. Перед беглецом находился, пожалуй, самый крупный участок леса, на котором человек мог чувствовать себя в относительной безопасности.
Майор, естественно, в это не поверил, но брошенные им в воронку несколько болтов не вызвали никакого энергетического возмущения. Интрудер не успокоился и выпустил для пущей гарантии туда же несколько пуль. Зона вновь не обиделась. Это слегка обнадежило Кальтера, и он, ступив на склон впадины, начал спускаться по устилающим ее сухим листьям.
Болтов в подаренном Сидоровичем мешочке оставалось совсем немного, и Кальтер решил подобрать те из них, которые он бросил в воронку. Благо привязанные к ним тряпичные ленточки позволяли без проблем отыскать болты в опавшей листве. Первый валялся на дне воронки, и чтобы поднять его, беглецу нужно было лишь наклониться. Но едва он подхватил с земли болт, как под ногами Кальтера что-то отчетливо хрустнуло, будто он ступил на тонкий лед. Или на…
Вот дьявол!
Майор рванулся вперед, намереваясь допрыгнуть до земляного склона. Но вместо того, чтобы подбросить в воздух тело, ноги Кальтера окончательно проломили находившуюся под ними непрочную точку опоры. Конечно, под ногами майора был не предательский лед, хотя в Зоне даже в разгар лета замерзшие лужи никого бы не удивили. Интрудера угораздило ступить на дощатый настил, который его строители намеренно упрятали под тонким слоем дерна, а лиственный покров скрыл от беглеца все огрехи этой нехитрой маскировки. Хлипким и подгнившим от сырости доскам недоставало лишь небольшой нагрузки, чтобы обрушиться. Чем и послужил для них сейчас спустившийся в воронку человек.
Настил провалился под Кальтером с громким треском и настолько быстро, что майор и спохватиться не успел, как уже падал по узкому, двухметрового диаметра, колодцу. Его бетонные стены указывали на то, что интрудер, слава богу, не угодил в специально вырытую «волчью яму». Но это обстоятельство слабо утешало летящего в неизвестность беглеца. Круг света у него над головой вмиг сузился до размеров монеты, а низвержение Кальтера во мрак все не кончалось.
Ухватиться внутри бетонной трубы было абсолютно не за что. И потому майор предпочел не суетиться, пытаясь остановить падение, а подготовиться к жесткому приземлению: свел вместе слегка согнутые в коленях ноги, локти прижал к телу, а подборок – к груди. И вовремя. Как только интрудер сгруппировался, он тут же врезался ногами в дно колодца…
…Так, по крайней мере, ему сначала показалось. Но Кальтер ошибся. Вместо ожидаемого удара о бетонное дно или, того хуже, нанизывания на прутья арматуры, – майор упал на грязную деревянную поверхность, которая в следующее мгновение опять ушла у него из-под ног. И «мизантроп» полетел дальше, надеясь, что следующая его остановка уж точно будет последней. Насколько глубокой ни была бы шахта, вряд ли она уходила глубже расположенных под лесом катакомб. Да и куда еще, кроме них, она могла вести?
Второй этап падения Кальтера в колодец выдался на порядок короче первого. Едва утратив контакт с непрочной поверхностью, майор через секунду вновь обрел его, и на сей раз окончательно. Крупный обломок дощатого настила – именно он застрял на выходе из шахты – грохнулся на пол из-под потолка мрачного подземного зала. О его размерах можно было судить лишь по гулкому эху, раздавшемуся вслед за ударом. Впрочем, упавшему на доски майору было не до таких подробностей. Перегородив колодец поперек, сломанный настил замедлил интрудеру падение, но не настолько, чтобы оно выдалось безболезненным.
Отбив ноги, Кальтер постарался из последних сил сохранить координацию: упал на бок и совершил перекат через плечо, делая таким образом приземление менее травмоопасным. Возможно, все в итоге и обошлось бы, не окажись на пути майора не замеченного им в темноте невысокого парапета. Интрудер треснулся о него головой так, что мрак в глазах беглеца взорвался тысячами разноцветных искр. Но Кальтер все же сумел закончить амортизирующий перекат и не отбил жизненно важные части тела.
Хотя и одного удара по темечку хватило с избытком. Майор не лишился сознания, но был почти на грани этого. В голове Кальтера помутилось, перед глазами продолжали плясать радужные кляксы, а в ушах стоял нескончаемый звон. Осыпаемый сверху щепками и комьями земли, интрудер попытался встать на ноги, но его сразу же повело в сторону, и он снова расстелился на полу. Организм майора давал понять, что в таком состоянии ему нужно лежать и не шевелиться до тех пор, пока он опять не начнет полностью контролировать свое тело и разум. Однако сейчас Кальтер не собирался разлеживаться, потому что не мог позволить врагу застать себя врасплох.
Оружие! Когда майор летел вниз по шахте, «ВМК» находилась при нем, а сейчас его руки были пусты. Но винтовка не могла упасть далеко от обломков настила, так что найти ее не составит особых проблем.
Кальтер встал на четвереньки и включил «Ноктюрн». После чего тут же его выключил. Пользы от прибора ночного видения не было, наоборот, только голова еще больше закружилась. Хотя худо-бедно сориентироваться в пространстве майору все же удалось. Главным ориентиром для него служил столб света, падающий с потолка на куски рухнувшего сверху настила. Это означало, что колодец был не таким глубоким, как показалось интрудеру при падении, – явно не глубже южного выхода из катакомб. Но свет, проникающий сюда сквозь дыру в потолке, все равно не позволял контуженному Кальтеру определить, проходил он уже по этому тоннелю или нет.
Винтовка и впрямь отыскалась довольно быстро. Она лежала возле груды ломаных досок, в паре шагов от майора. Но ему пришлось поднапрячься, чтобы дотянуться до оружия и потом удержать «ВМК» в одной руке. Другая все время служила Кальтеру опорой, поскольку ему было трудно устоять даже на четвереньках. Вновь стиснув пальцы на прикладе винтовки, он ощутил себя намного увереннее. Еще бы совладать с головокружением и этим отвратительным звоном в ушах, и интрудер был бы в полном порядке.
Комья дерна и деревянные обломки уже не сыпались из колодца, поэтому майор сразу заметил, как сверху на груду хлама упали два одинаковых металлических предмета, напоминающие по форме крупные куриные яйца. Отскочив от досок, они звякнули о бетон и раскатились по полу в разные стороны.
Чертыхнувшись, Кальтер подскочил будто ужаленный и, зная, что контуженный он все равно далеко не убежит, просто перевалился через парапет, о который минуту назад шарахнулся головой. Кирпичная оградка перегораживала зал поперек и могла послужить укрытием от взрыва ручной гранаты. Так, по крайней мере, подумалось упавшему за парапет майору.
Два гранатных разрыва прогрохотали в зале гораздо оглушительнее, чем это случилось бы на открытом пространстве. К тому же контузия лишила майора расторопности. Кое-как достигнув убежища, он, к несчастью, не успел заткнуть уши. После чего заполучил на свою многострадальную голову новое потрясение. Прежний звон в ушах многократно усилился, и сквозь него до интрудера не долетали уже никакие звуки.
Но как ни крути, а отделался он все-таки удачно. Контузия пройдет, надо только забиться в укромный уголок и отсидеться там какое-то время. Головная боль и тошнота помучают майора дольше (не исключено, что имеет место легкое сотрясение мозга), но у него в аптечке найдется парочка сильнодействующих препаратов, которые помогут ему игнорировать эти посттравматические эффекты. А вот лишись Кальтер сознания и останься валяться на обломках настила, сектанты точно добились бы своего, и сейчас интрудер представлял бы собой истерзанный осколками труп. Короче говоря, повезло. Все могло сложиться гораздо хуже.
Сжимая винтовку в руках, майор перевернулся на спину и замер в этом положении, собираясь с силами перед тем, как подняться. Двухцветный мир, который состоял лишь из тьмы и одного-единственного светового пятна, все еще плыл у Кальтера перед глазами. Но мысли его уже обрели ясность, достаточную для того, чтобы связывать их в простейшие логические рассуждения.
Хотя о каких рассуждениях сейчас можно вести речь? Волею судьбы интрудер вновь очутился в катакомбах. Сектанты сюда точно не сунутся. Во-первых, Кальтер не заметил у них при себе никакого верхолазного снаряжения. А во-вторых, даже если оно имеется в вертолете, у монолитовцев остается крайне мало времени до прибытия на форпост тревожного подразделения военных. Поэтому упустившим Кальтера охотникам остается лишь одно: бежать со всех ног обратно, грузить ПРК и сматываться с теми трофеями, какими сектанты успели поживиться на костях чупренцев. И уже потом, когда в «Агропроме» улягутся волнения, секта сможет отправить сюда тайком группу для поиска тела диверсанта и похищенных им деталей ракетного комплекса.
Ну а диверсанту лучше побыстрее вколоть себе анаболик и попробовать выбраться обратно на поверхность тем же путем, каким он сюда попал. В арсенале интрудера помимо мини-лебедки имелась раскладная «кошка», что при необходимости заряжалась в подствольник и выстреливалась вместе с тросом на довольно приличную высоту. Иного пути покинуть катакомбы Кальтер сегодня не знал. После обрыва «обезьяньей тропы» коридор с аномалиями стал совершенно непроходимым, а железные двери у южного выхода были намертво заблокированы с обратной стороны. К тому же где-то в том краю шатался жуткий мутант-псионик, встречаться с которым майору теперь и подавно не хотелось…
Держась за парапет, Кальтер поднялся на ноги, после чего отпустил опору и попробовал самостоятельно удержаться на ногах. С трудом, но ему это удалось. Что ж, прогресс. Но без допинга все равно не обойтись. Для этого требуется извлечь из аптечки нужный шприц, вколоть его в плечо, а потом присесть на парапет и подождать пару минут, пока препарат подействует.
Кальтер потянулся в карман «разгрузки» за аптечным пеналом, но вмиг забыл о нем, поскольку в этот момент на интрудера нахлынул такой порыв чужого ветра, какой за двое суток в Зоне майор еще не испытывал. У едва оклемавшегося «мизантропа» перехватило дыхание и подкосились ноги, отчего он где стоял, там и рухнул на колени.
Пронизывающий до костей и вгоняющий в дрожь чужой ветер дул навстречу Кальтеру с ураганной силой и превратил катакомбы в настоящую аэродинамическую трубу. Даже пребывай майор в хорошей физической форме, и то вряд ли он устоял бы на ногах в несущемся по тоннелям воздушном потоке. Ведущий наружу потолочный люк проливал свет лишь на малую толику того, что творилось сейчас в зале. По воздуху носились пыль и мелкий мусор, а в лицо интрудеру то и дело били водяные брызги. Подземный ураган мчался по подвалам «Агропрома» с южного направления и наверняка вырывался из северного колодца, словно из реактивной турбины. А вот где зарождалось это дыхание подземелий, совершенно непонятно.
Что за аномалия устроила форсированную вентиляцию катакомб и аномалия ли вообще в этом виновата? Слух Кальтера оставлял пока желать лучшего, и потому он не мог слышать рев ветра в тоннелях. Какофония, которая пробивалась сквозь поразившую майора глухоту, походила на множество известных ему шумов, вместе взятых. Вой, грохот, треск, яростные вопли, канонада далеких сражений… Все это смешалось воедино в шумовом хаосе, доносившемся до интрудера вместе со стегающими его пылью и каплями влаги. Кальтер продолжал стоять на коленях и стучать зубами, но не от холода, а от всепроникающего инстинктивного страха, который он пытался безуспешно обуздать. Свирепый страх и железная воля «мизантропа» сцепились между собой не на жизнь, а на смерть, как два бойцовых пса, и на кого из них следует делать ставку, майор не имел ни малейшего понятия.
– Хабиб Ибн Зухайр! – внезапно донесся до интрудера хриплый, с противным подсвистом, голос. Создавалось впечатление, что у говорившего надрезаны голосовые связки и продырявлены щеки. – Человек без прошлого думал, что он забыл имена мертвых, чьи крики ему доводилось слышать? Это не так. Мертвые живут в человеке без прошлого и продолжают кричать. Хабиб Ибн Зухайр тоже кричит. Громко. Намного громче остальных мертвых. И сейчас человек без прошлого снова услышит его крик!
– Кто ты, мать твою?! – скрипнув зубами, спросил Кальтер, едва расслышав собственный вопрос. И только потом сообразил, что не может слышать сейчас чей бы то ни было голос, даже склонись говоривший к самому уху майора. Но тем не менее речь невидимки звучала пусть приглушенно, но вполне разборчиво.
Опять происки контролера, только теперь эта тварь, похоже, сумела подобраться к Кальтеру на близкое расстояние. Неудивительно, что контуженный майор так легко подпустил к себе мутанта-псионика. Хоть ори контролер, как орал вчера вечером, играя с интрудером в догонялки, хоть молчи как рыба, Кальтер все равно не расслышал бы приближение мутанта.
Однако, вступив в ментальный контакт с человеком, этот контролер вел себя весьма странно. Он не превращал жертву в свою безропотную марионетку и не выжигал ей мозги (или, если быть точным, не торопился с этим). Мутант-псионик вновь взялся баламутить ил в омуте забвения, который представляла собой память интрудера. Майора предупреждали, что контролеры – самые коварные и непредсказуемые порождения Зоны. Однако Кальтер и представить себе не мог, какие причудливые формы способно принимать их коварство.
В ответ на вопрос майора контролер закричал. Только крик этот издавала не глотка мутанта, а его всепроникающий разум, который обстреливал телепатическими волнами и выжимал, как губку, мозг Кальтера. Но самое страшное крылось в другом. Ментальный вопль псионика послужил лишь детонатором, от активации которого в сознании интрудера начало твориться нечто невообразимое. Не успел он схватиться за, казалось, едва не лопнувшую голову, как в ней грянул такой душераздирающий ор, какой, наверное, не способны издать даже тысяча человек, запертых в горящем доме. И крики эти принадлежали уже не контролеру, а Кальтеру. По сути, это он орал сейчас на тысячи голосов, заглушая все на свете, хотя вряд ли кто-то еще, кроме мутанта и самого майора, мог слышать какофонию, бушующую в голове последнего.
А затем показался сам зловещий телепат. Выйдя из мрака под падающий из колодца луч света, контролер остановился в этом ярком ореоле с воздетыми к потолку руками, подобно святому, купающемуся в потоках божественной благодати. Вот только вид у мутанта был отнюдь не иконописный. Закутанный в грязную и рваную плащ-палатку человекообразный монстр не мог быть принят за человека лишь из-за своей гипертрофированно уродливой головы – вместилища единственного оружия этого мутанта – его убийственного супермозга. Покрытый бугристыми наростами лысый череп и наполненные вселенской тоской огромные глаза придавали контролеру отталкивающий, но вместе с тем немного трогательный вид. Во взгляде псионика не было кровожадной ярости, какой пылали глаза кровососов. Сам же он выглядел вовсе не злым, а беспредельно измученным и вконец усталым. Не знай Кальтер, кто стоит перед ним, он бы удивился, почему это медлительное печальное существо считается опаснейшим из мутантов, которого боятся как огня не только сталкеры, но и вооруженные до зубов военные.
Однако майора не мог ввести в заблуждение безобидный облик контролера. То, что тот вытворял с психикой Кальтера, было намного хуже атаки кровососов, ибо последние бились с жертвой практически на равных: силой и хитростью. Для честного боя с псиоником у интрудера не было оружия. А монстр все продолжал терзать сознание человека, будто треплющая ветошь игривая собака. Многоголосый хор воплей в голове Кальтера не смолкал ни на секунду. Он не мог сосредоточиться ни на одной, даже простенькой мысли, не говоря уж о том, чтобы предпринять какие-либо действия в свою защиту. Контролер словно вонзил в мозг интрудера нагревательную спираль и не собирался вынимать ее оттуда, пока содержимое черепной коробки жертвы не выкипит без остатка.
– Кричи, Хабиб Ибн Зухайр! – прошипел на фоне нескончаемой какофонии все тот же мерзкий голос. Он как будто был наложен поверх безумного шума, что и позволяло разобрать каждое произнесенное контролером слово. – Кричи, мальчик! Как же долго ты не мог докричаться до человека без прошлого! Но сегодня он тебя услышал, будь уверен! А также многих других, с кем тебе приходилось годами кричать в пустоту…
Трудно поверить, что контролер предвидел дальнейшее развитие событий. Все указывало на то, что псионик допустил фатальную ошибку, ведь в противном случае приходилось признать очевидный факт: мутант и впрямь невыносимо страдал и намеренно позволил жертве покончить с собой. Однако существовала и третья версия: контролер являлся лишь пешкой в чьих-то более могучих руках, и этот игрок решил пожертвовать отыгравшей свое фигурой. Но кто вообще мог контролировать контролера? Разве только Зона, что направила его к Кальтеру тем ураганным порывом чужого ветра. И в голове интрудера, стало быть, хозяйничала тоже она. Или все-таки причина крылась в обычной ошибке, от которой, как выяснилось, не застрахованы даже высшие разумные мутанты?
Продолжай псионик и дальше изгаляться над Кальтером, неизвестно, сколько бы еще издевательств выдержал майор, прежде чем окончательно сошел с ума. Но как только в рвущиеся из подсознания майора крики вклинился знакомый ему мерзкий голос, это вынудило интрудера сосредоточиться на смысле услышанного и вывело Кальтера из ступора. Бессмысленные крики наполняли ему голову такой же бессмысленной аморфной субстанцией. Но первое же отчетливое слово, дошедшее до сознания майора, заставило его вспомнить, где он находится и, самое главное, кто сейчас стоит перед ним. Заговорив с жертвой, контролер не ослабил ее мучения, но вернул к реальности. После чего интрудер мгновенно включился в борьбу и со своей предательской немощью, и с вызвавшим ее врагом.
Не успел псионик закончить свое обращение к почти десять лет как мертвому Хабибу Ибн Зухайру, а Кальтер уже целился в мутанта из «ВМК». Руки майора ходили ходуном, но силы удержать оружие в них нашлись. Расстояние до врага было небольшим, и майор не промахнулся бы, даже не глядя. А контролер, похоже, и не собирался уклоняться, хотя отчетливо видел направленную на него винтовку. Он так и продолжал стоять, воздев руки к свету, и взирать на Кальтера огромными тоскливыми глазами…
Вырвавшийся из подствольника заряд крупной картечи начисто отстрелил мутанту голову, превратив ее в фонтан кровавых ошметков. Могучий мозг псионика, способного повелевать в Зоне всеми, был разнесен в клочья горстью свинцовой дроби, а укутанное в плащ-палатку тело просто шагнуло назад и вышло из луча света, словно растворилось в воздухе. К счастью, это была только иллюзия. Обезглавленный контролер никуда не исчез и не убежал, хотя вряд ли бы интрудер удивился, отчебучь мертвый враг нечто подобное. Но он всего-навсего отшатнулся и грохнулся навзничь, а потом замер без движения, как и все мутанты, коих прикончил до него Кальтер.
А майор уже стоял на коленях, содрогаясь от жутких спазмов рвоты, выворачивающей его наизнанку подобно той знаменитой аномалии, которая проделывает такое с человеком в буквальном смысле. Из носа майора текла кровь, а из глаз – обильные слезы, будто кто-то брызнул ему в лицо ударную дозу слезоточивого газа. В придачу к этому Кальтера колотил жуткий озноб. Казалось, к каждой мышце его тела подсоединен электрод, а на каждом электроде имеется собственный прерыватель – настолько хаотично и вразнобой сокращались мышцы интрудера. Чувствовал он себя при этом, пожалуй, ничуть не лучше контролера в последний миг его жизни. Голова у майора раскалывалась с такой силой, будто ее тоже разрывала картечь, только в режиме очень замедленного времени.
А затем, едва «мизантроп» уселся на парапет, чтобы прийти в себя, умыться и прополоскать рот, сознание все-таки оставило майора, и он, закатив глаза, рухнул на пол. Озноб продолжал трясти Кальтера, но с каждой минутой утихал, пока наконец не перешел в редкие единичные конвульсии. Бесчувственный майор дышал редко, словно коматозник, и при каждом выдохе у него из горла вылетали отрывистые хрипы.
Если бы в этот момент кто-нибудь из сталкеров следил за майором и прислушался к издаваемым им звукам, он понял бы, что на самом деле это вовсе не хрипы, а повторяемое вновь и вновь короткое двусложное слово. А вот что оно означает, удалось бы догадаться уже не всякому сталкеру. Лишь единицы узнали бы вылетающее из уст Кальтера экзотическое для здешних мест восточное имя. И уж точно никто из сталкеров не сумел бы объяснить, почему майор твердит это имя в горячечном бреду.
Хабиб… Хабиб… Хабиб…