Глава 2. Побег

Сентябрь 2011 года, бывший НИИ «Агропром» и другие места.

— Моро, проснись. Ужин свой забери.
Я хоть и сильно нервничал, но не заметил, как уснул. Лис стоял по другую сторону решетки. Он был хмурый и настороженный, рыжеватые волосы, мокрые от испарины, прилипли к вискам. До утра оставалось совсем немного, мои часы показывали три часа пополуночи.
— Что-то опоздал ты с ужином.
Я забрал кружку, уже вскрытую консервную банку, мягкую пластиковую ложку и нарезанный крупными кусами батон. Лис не спросил, виновен я или нет, наверное, не испытывал по такому поводу никаких сомнений.
— Может, принесешь мой коммуникатор?
— Зачем?
— Ну, сыграю в тетрис, скоротаю время.
— Ты бы поменьше прикалывался, Моро, не имел бы столько неприятелей. Твой коммуникатор, кстати, у Крылова, он над ним лично размышляет, так что перетопчешься.
— Ладно, понял.
Я заставлял себя есть, но вкуса еды не чувствовал. Если не врать себе и не храбриться попусту, мне было страшно, даже очень.
— Давай до дна зачищай, это тебе пригодится, — снова посоветовал Лис.
— Вообще-то не уверен, что пригодится.
— Значит, не будешь сознаваться?
— Нет.
Он кивнул и провел пальцами по мокрому лбу, оставляя на нем серые следы. Такой мандраж для Лиса был ой как не характерен.
— Ну, если наелся, то начнем. Слушай меня внимательно, повторять не буду. И в ответ не ори, а говори шепотом, там, на крыльце часовой. В общем, когда ты смоешься отсюда…
— Головой ударился?
— Пока нет, но скоро это произойдет. Что ты не крыса, я знаю, откуда знаю — сказать не могу. Сейчас я подойду к решетке, чтобы забрать посуду. Ты меня ударишь, лучше всего ребром ладони ниже уха. Бей как следует, не понарошку. Когда отключусь, возьмешь ключ у меня в нагрудном кармане. Заберешь нож, аптечку, рацию, фонарик и детектор. Жаль, что ствола нет, заставили сдать, однако оно и к лучшему. У тебя не будет выбора — стрелять в своих или не стрелять. За броней в казармы не суйся, уходи в чем есть. Ты парень ловкий, так что мимо патрулей и мутантов пробьешься.
— Куда уходить? На Большую землю? Меня и там достанут.
— Я тебе не зря рацию отдаю. Настройку не меняй, есть один человек, который сам с тобой свяжется. Этот человек расскажет все, что нужно, и поможет.
— Погоди, Лис… Скажи честно, это «Свобода»?
— Нет! Не беспокойся, черт, я на «Свободу» не работаю.
— А на кого?
— На «Долг», Моро, на «Долг», но только не как ты, а по-другому.

…Он больше ничего не стал рассказывать, а я не стал требовать объяснений, а сделал так, как он просил. Оглушенный Лис свалился, прислонившись к решетке поцарапанной щекой. Выбравшись, я перевернул его и положил аккуратно, так, чтобы мой товарищ не задохнулся, снял с него куртку и надел на себя, после собрал вещи и рассовал их по карманам. Сверху тянуло сквозняком с привкусом дыма. В другой половине подвала, за перегородкой из сетки, замерли пыльные чучела мутантов с глазами из стекла. С улицы, из бара Колобка по соседству, доносились голоса. Я опустил капюшон куртки пониже и пошел вверх по лестнице, караульный у входа чуть посторонился, пропуская.
— Что-то ты там долго был. Серега раскололся?
Я только отрицательно мотнул головой. Парня звали Миша Привалов, был он близорук, а линзы потерял накануне, задев слабенький «трамплин». От руководства свою утрату Привалов пока что скрывал, резонно опасаясь отправки на Большую землю, именно поэтому он и меня не узнал, приняв за Лиса в его куртке…
— Не ожидал я такого от Моро… Даже подумать не мог. Странно как-то все это. Ладно, пока, удачи, Лис.

…На этот раз я тоже молча кивнул и тут же поторопился убраться. Стояли предутренние часы, которые искажают восприятие, но на повторное везение рассчитывать не приходилось. Следующий пост находился у ворот, еще несколько блокпостов — вдоль южной дороги. Куда бы я ни пошел — на Свалку, через подземную дыру на болота или попробовал бы рвануть к Янтарю, — меня перехватили бы после стычки у ворот, просто связавшись с тамошними ребятами по рации. Но это в теории. На деле я бы и дальше ворот не прорвался.
Поэтому я и пытаться не стал, а свернул в другую сторону, в узкий проход между гаражей, а потом к вышке. Небо чуть посветлело, на его фоне было заметно, что караульного наверху нет. Я поднялся по шаткой винтовой лестнице, но не до конца, а до площадки второго яруса, с нее перешагнул на верхний край бетонной ограды, а потом спрыгнул по внешнюю сторону западного периметра, выбрав место поровнее, без камней и кустов.
Через некоторое время стало понятно, откуда в предутренней прохладе взялся привкус дыма и горелой органики.
Среди камней и травы незнакомый мне парень, скорее всего сталкер-новичок, жарил на костре плоть. Плоть, в сущности, та же свинья, только злая, крепкая и агрессивная. Иногда радиоактивная к тому же, но этот любитель поесть скорее всего проверил ее детектором и счел дозу пустяковой. Он как раз собирался срезать себе кусок жаркого, когда внезапно появился я.
Представляю, как это выглядело — смутный силуэт вываливается из тумана и сумерек, парень немного струхнул, но быстро успокоился, сообразив, что перед ним человек, а не зомби.
— Свой?
— Свой.
— Мяса хочешь?
— Не хочу, сыт.
— Ну ты, блин, даешь, от такой закуски отказался. Кстати, не шастал бы ты без брони. И на север не удаляйся, там полчаса назад постреливали.
— Я ненадолго погулять.
— Напорешься на снорка, «долго» тебе и не понадобится.
К несчастью, он был прав, но оглушенного Лиса могли обнаружить очень скоро, и начавшаяся за мной погоня оказалась бы опаснее любого снорка. Я сначала пошел, потом побежал на север, ориентируясь по блеклой полосе у восточного горизонта. Пискнув, ожила рация.
— Моро, ты меня слышишь? Прием!
Голос сразу показался знакомым.
— Моро на связи.
— Я Полозов. Перемещайся в обход дороги, через пустоши. Базу Ореста обойди с севера, помни, если что — там тебя будут искать. Двигайся в сторону Янтаря, но на сам Янтарь не ходи, свернешь от холмов к востоку и перейдешь на Свалку в районе железнодорожной насыпи. Патрули, если встретишь, обегай стороной. Буду ждать тебя на границе территорий с комплектом снаряги, сам в эфир не выходи и меня не вызывай, а то засекут. И еще… слушай частоту «Долга», может, пригодится.
— Погоди!
— Отбой, отбой. Скоро и так все узнаешь.
Вот так, коротко и ясно. Полозова я знал давно и не так уж плохо. Был он сталкер-нейтрал, мужик до крайности спокойный, конкретный и немногословный. «Свободовцев» не любил и ставил чуть повыше бандитов, иногда появлялся в группировке Ореста, но особой дружбы ни с кем не водил, в глубь Зоны уходил в одиночку и надолго, артефакты приносил, но самые обыкновенные, крутостью в отличие от прочих не хвастался и держался в основном ровно.
Полозову я в общем-то доверял, оставалось только до него добраться.

Дорога, которая огибала базу Ореста, оказалась пустой, но я на всякий случай свернул влево, забирая ближе к северу, и в темноте выскочил прямо на аномалию. Гравитационное поле здесь причудливо исказило почву, покрыв ее искривленными выростами жутковатого вида. «Велес», детектор Лиса, запищал будто бешеный, а я едва успел остановиться и не влететь в «загребущие руки». «Велес» показывал артефакт, и я задержался на минуту, чтобы его поднять штуку странной формы, которую называют «вывертом». Раньше мне такие никогда не попадались. Если не считать этого предмета и самой аномалии, в остальном поляна выглядела обыденной и даже отчасти обжитой, хотя теперь уже заброшенной. Мелкий хлам, навесы из жердей и брезента, несколько раскрытых и брошенных ящиков… Выброс, создавший «руки», захватил обосновавшихся здесь сталкеров врасплох, убил их или заставил уйти. Чуть севернее виднелась бревенчатая хибара, темная, пустая, подгнившая, она зияла выбитыми проемами окон, за ней стлался болотный туман. Небо уже сильно посветлело, на базе «Долга» меня наверняка хватились, с востока доносились звуки стрельбы. Сразу за хибарой нехорошо поблескивал сильно заросший пруд, который походил на небольшое болото. Хибара была радиоактивной, пруд тоже «светился», в этой чертовой жиже мокли проржавелые трубы, забытые тут еще с советских времен, а на берегу торчал сломанный микроавтобус со скелетом внутри, такой же ржавый, как весь остальной хлам. Скелет, кстати, тоже был будто ржавый и весь дочиста обобранный мародерами. Предутренний ветер свистел в камышах, этот размеренный свист нагонял тоску. Стрельба на севере прекратилась.
Конечно, соваться на такой гиблый участок, тем более без комбеза, не стоило. Я уже собирался обойти болото по восточному краю, когда ожившая рация прохрипела что-то вроде «внимание, всем постам». Погоня за мной уже началась, и счет теперь пошел на минуты. В создавшейся ситуации присутствовала глубокая и черная ирония — ребята могли в меня стрелять и, главное, после моего «нападения» на Лиса очень этого хотели, я же не собирался в них стрелять, кроме того, не имея ствола, еще и не мог. Приходилось бежать, причем туда, где искать не будут.
На краю болота «Велес» застучал так, что пощелкивания слились в один сплошной звук наподобие скрежета. «Выверт» в кармане куртки, конечно, снижал воздействие излучения, без него я бы, наверное, сдох. Но и с ним я едва не сдох. Вода доходила до колен. Камыш тут был отборный, крупный и совершенно сухой. Как он умудрился и вырасти, и засохнуть одновременно, не знаю, но эта мертвая трава хрустела будто старые кости. В довершение воняло падалью и гнилью.
То ли из-за радиации, то ли от усталости, но меня уже подташнивало. Дорогу то и дело перегораживали сегменты старого коллектора, приходилось перелезать через них. В конце концов я встал на такую трубу и пошел по ней, чтобы меньше барахтаться в радиоактивной воде, заодно надеясь, что прикрытый высоким берегом, не буду торчать на фоне совсем уже светлого неба. Рация бормотала, кричала, отдавала приказы и материлась на разные голоса, кажется, доносились даже реплики Колобка и Мургола. Они все пустились в погоню, до того я достал своим побегом наших ребят. Дальний берег терялся где-то в тошнотной зеленоватой дымке. Надо было выбираться — уже не важно, куда, как и кому навстречу. Через минуту я потерял равновесие и скатился прямо в воду, попытался встать — не получилось. Где-то, на этот раз совсем близко, снова стреляли, но мне было все равно, я уже ничего не видел, то ли шел на четвереньках, то ли полз и, наверное, захлебнулся бы вскоре, упав ничком в грязь, но под руки попалось более-менее сухое место. «Велес» тут стучал гораздо реже, можно было присесть и почистить залепленные грязью глазницы.
Первым предметом, который я увидел, когда разлепил веки, оказался труп. Парню только что прострелили лоб, он лежал, обратив широко раскрытые серые глаза к совсем уже светлому, но все равно пасмурному небу. Судя по нашивке на рукаве, был это сталкер-одиночка, кто знает, как его сюда занесло. Тело даже не обобрали. «Чейзер» парня был заряжен и стоял на предохранителе, так что непонятно по какой причине, но своему убийце он даже не сопротивлялся. Я обшарил рюкзак и карманы мертвеца, забрал аптечку и антирад, тут же закатил себе максимально допустимую дозу лекарства, но много легче от этого не сделалось. Со стороны высокого берега кто-то медленно и бестолково ломился сквозь кусты орешника. Он выглядел как обычный сталкер-бродяга, в комбинезоне «Заря», с пистолетом во вскинутой руке, это сходство, видимо, и обмануло моего теперь уже убитого предшественника.
Бродяга в «Заре» человеком, в сущности, не был. Если быть совсем точным, едва ли он мог считаться и полностью живым. Это был зомби — ходячий полутруп, который брел и бубнил себе что-то под нос. Я, присев на корточки, подпустил его поближе, а потом выстрелом из «Чейзера» снес мутанту половину башки. Он упал и принялся корчиться, опираясь на пятки и затылок. Тело изгибаюсь дугой, но, как ни странно, существо продолжало жить и даже бормотать обрывки путаных фраз. Пришлось перезарядить «Чейзер» и еще раз выстрелить в упор. После того, как по комбинезону расползлось темное пятно, зомби буркнул что-то вроде «умираю» и больше не дергался. При монстре нашелся бинокль, граната, непочатая бутылка водки «Казаки» (надо думать, совершенно ему не интересная) и запасная обойма к пистолету Макарова.

В бинокль, тем более с высокого берега, на который я выбрался, база отряда Ореста просматривалась как на ладони. Пришлось на всякий случай убраться от дороги, в сторону глинистых холмов. Местность поросла тут елями и тополями вперемешку, а кое-где — молодыми, но уже крепкими дубами. Деревья не составляли настоящего леса, но все же давали кое-какую защиту. Тошнило поменьше, бежать я все еще не мог, хотя шел уже не запинаясь. Судя по переговорам на частоте «Долга», ребята обогнули радиоактивное болото с юга и теперь перли прямо за мной, надеясь прижать к блокпосту на северо-востоке. Они наверняка знали, что я их слушаю, но без радиосвязи обойтись не могли, да и поменять частоту не успели. Возможно, это меня и спасло.
Дыру в земле я заметил случайно, и то, когда едва не запнулся об нее. Внешне она походила на нору, откуда взялась — не знаю, может быть, ее вырыла слепая собака для своих щенков. Внутри было пусто и чисто — ни шерсти, ни падали, ни следов на песке. Я втиснулся в это узкое отверстие и забился так далеко, как только мог, еще дальше во влажную, осыпающуюся песком темноту. Глубже мешала продвинуться чрезмерная теснота прохода. Разговоры и шаги преследователей теперь были слышны даже без рации. Люди из группы Ремезова прошли очень близко — так близко, что мне почудился запах оружейной смазки, резины и кожи.
— Зря ищем, он на Янтарь отвалил, — буркнул кто-то, и это был, как мне показалось, Шура.
— Не на Янтарь, а к северо-восточному блокпосту и дальше на Свалку, а через нее в Темную долину к дружкам, торопится, больше податься некуда, — тут же отозвался их командир.
— На блокпосту его и повяжут.
— Может быть, но Морокин всегда был сволочь верткая.
Я молчал, и нет слов, как мне было паршиво, а песок понемногу сыпался мне за шиворот, вдобавок на руке обнаружился химический ожог. Они все не уходили, видимо, искали меня в бинокль. Потом раздался щелчок, это Ремезов открыл банку энергетического напитка. Пустая жестянка покатилась, отброшенная пинком, и очутилась всего в полуметре от входа в ту дыру, в которой я прятался.
— Ладно, потопали, а то, если к ночи его не возьмем, придется искать по всему «Агропрому».
— Может, он сам вернется?
— Вернется, чтобы смирно так к стенке встать? Ну это черта с два.
В конце концов они все же убрались. На северный блокпост соваться я и не собирался, однако следовало убедиться, что погоня поверила в мой уход на Янтарь. Поэтому я так и отсиживался в норе почти весь день — до тех пор, пока не стемнело, сумел даже немного поспать. Сон мне снился мутный и сумбурный. Большой энергетический пузырь завис в полуметре над грудой бетонных развалин. Этот пузырь радужно переливался и обещал немыслимое счастье, но в счастье почему-то не верилось. Худой незнакомый парень сидел неподалеку от пузыря, ссутулившись и облокотившись на согнутые колени. Потом он обернулся, и я с удивлением узнал собственное лицо. Парень с моим лицом ухмыльнулся и подмигнул. После этого сон смешался, превратившись в обычный кошмар, и я очнулся от ноющей боли в обожженной руке.
Сожженное запястье я обработал. Над Зоной стояла глухая ночь, но небо оставалось ясным, багровый расплывшийся круг луны болтался над вершинами дубов и над ажурными столпами ЛЭП. Железнодорожное полотно с навечно застывшими на нем разбитыми товарными вагонами пролегло, разрезая холмы, и в конце своего прямого как выстрел пути уходило в тоннель под дамбой.
Под дамбой никогда не было нашего блокпоста. Собственно, и прохода под нею никогда не было, на карте там значилась стоянка бандитов, которых мы время от времени гоняли зачистками, но никогда не могли отвадить до конца. Тоннель еще год назад был настоящим аппендиксом, который мог легко стать ловушкой для своих обитателей, случись «Долгу» их удачно обложить снаружи.
Но с тех пор, по слухам, кое-что изменилось. Черная куртка Лиса делала меня почти незаметным в темноте. Из раздолбанного товарняка доносились пьяные голоса, судя по возгласам, там резались в карты на интерес. Кто-то под нескладное гитарное бряканье тянул песню на популярную бандитскую тему о том, как «Натаха мента замочила», и о «ее пацанчике, закрытом ни за что». Я не стал ввязываться в сомнительный бой со шпаной, просто прошел мимо, старясь не шуметь, и добрался до завала, который, как считалось, уже несколько лет перегораживал тоннель под дамбой. Там оказалось то, что и следовало ожидать, — свежая сквозная дыра в сторону Свалки, расчищенная, будто рудничная выработка, и даже подпертая шпалами, снятыми с железнодорожного полотна. Этим проходом я и воспользовался, навсегда, как мне тогда казалось, покидая НИИ «Агропром».