Глава десятая. Знакомство с учеными

Ехать и впрямь оказалось совсем недалеко. Тем более что бездорожье скоро закончилось, и под колесами джипа потянулась хоть и сильно разбитая, заросшая травой, но дорога. Однако Анна не зря говорила, что в Зоне расстояния — это нечто иное, чем за ее периметром. Здесь и пара километров может равняться по времени прохождения двадцати обычным. А то и двумстам. Как повезет. Нам пока везло, но девушка сразу сказала Сергею, чтобы тот ехал очень медленно и внимательно смотрел на дорогу. Мне она велела контролировать левую от джипа сторону, сама же взяла для обзора правую и сказала, что будет посматривать также и назад.
Несколько раз наши детекторы — теперь они были у всех троих — начинали пищать. Тогда Серега останавливался, и Анна, у которой чутье на аномалии было куда сильнее нашего, начинала «обстрел» местности болтами. Пару раз брату пришлось объезжать невидимые глазу опасности.
Еще мы увидели кабанов. Четверка животных вынырнула из кустарника и потрусила параллельным нашему курсом метрах в пятнадцати от машины. Анна говорила о них и раньше, и я представлял себе этих диких «хрюшек» такими, как видел их на картинках в книгах — ну, пусть более страшными. Однако действительность превзошла все мои ожидания. Во-первых, кабаны оказались огромными — выше метра в холке точно. Во-вторых, как и псевдособаки, они были жутко плешивыми — местами их бока и спины тошнотворно поблескивали голой розовой кожей, а кое-где, напротив, густая черная шерсть была столь длинной, что, свалявшись от грязи в жгуты, казалась мерзкими щупальцами, свисавшими с боков тварей. Лысые головы кабанов оказались полностью лысыми, в отвратительных пятнах и морщинах. Я вспомнил вдруг отбивные, которыми мы лакомились в «Баре», и у меня возникло страшное подозрение: не из таких ли вот «свинок» готовилось то самое блюдо?.. От этой мысли меня едва не вывернуло, но тут один из кабанов ринулся вдруг к нашему джипу и наверняка смял бы ему бок своим мощным лбом, а то и вообще опрокинул, если бы Сергей не поддал вовремя газу. Я вскинул было автомат, но Анна, положив руку на ствол, резко опустила его.
— Не надо, они не погонятся за нами, не трать патроны зря.
Кабаны на самом деле не погнались — вероятно, кроме внешности мутация затронула и мозг животных, сделав последних умнее. Наверняка они уже имели дело с автомобилями и понимали, что те ездят быстрее, чем сами они бегают.
Правда, езда с большой скоростью увеличивала риск влететь в аномалию, так что, увидев в зеркало заднего вида, что животные остались далеко позади, Сергей сбавил ход. Да его и так бы пришлось сбавлять, потому что вскоре дорога устремилась меж двух холмов и, проехав еще метров сто, мы увидели впереди что-то вроде большого котлована — скорее всего, естественного; наверняка тот остался от высохшего озера, поскольку я разглядел с его краю остатки деревянной лодки. Еще там, совсем вдалеке, валялась пара ржавых автомобилей и даже — о, чудо! — разбитый вертолет. Но самое интересное было в центре этого котлована. Сперва мне показалось, что это стадион, какая-то спортивная площадка, огражденная забором, с прожекторами на столбах по краям. Я вспомнил про бинокль и попросил его у Сергея. Наведя резкость и приглядевшись, я увидел, что поверху забора из гофрированных листов металла в несколько рядов протянута колючая проволока. Так что о спорте здесь никакой речи, конечно, не шло. Да и площадка внутри была совсем не пустой. В ее центре красовалась приземистая многогранная бетонная постройка, очень напоминающая бункер. Имелись на огражденной территории также пара ангаров и непонятная прямоугольная конструкция вроде большого дырявого сарая.
Между тем дорога сворачивала вправо, в сторону от котлована, к виднеющимся вдалеке зданиям, и я сразу потерял к нему интерес. Как оказалось, напрасно. Анна велела Сереге съехать с дороги и вести джип к металлическому забору, по возможности ближе к нему.
— Ученые — там, — указала она пальцем на бункер. — Во всяком случае, там они были точно.
У меня сразу подпрыгнуло настроение: ура-ура, закончен очередной этап нашей эпопеи! Кто знает, возможно он окажется самым важным — сейчас ученые нам все объяснят, расскажут, как нам вернуться домой, и… останется лишь попрощаться с Анной и сделать этому неприветливому будущему ручкой.
Сергей направил машину к спуску в котлован. Вероятно, раньше здесь стояло некое ограждение — сейчас там валялись лишь бетонные плиты от него. Брат аккуратно переехал их и медленно повел джип вниз. Склон не был крутым, так что ничего сложного в этом не было. Хуже обстояло дело внизу. На месте высохшего озера образовалось болото. Сверху оно виделось ровной, поросшей травой и камышом поверхностью. Но ровной-то она была ровной, однако почва оказалась вязкой, и ехать по ней прямо к бункеру виделось очень рискованным делом. Завязнувший в болоте автомобиль пришлось бы потом вытаскивать трактором, которого у нас, конечно же, не имелось. Впрочем, трактор здесь все-таки был, точнее — его ржавые останки. Они виднелись чуть в стороне, правее металлического забора, рядом с большими бетонными трубами, валяющимися на земле.
— Смотрите, трактор не увяз, — показал на него я. — Там не топко.
— Давай к нему! — сказала моему двоюродному брату Анна.
Сергей поехал вдоль края болота к железной груде, бывшей когда-то серьезной мощной машиной. Весьма, отметил я, мощной. Таких здоровенных тракторов в наше время не было и в помине. Возле него-то Сергей и остановил джип.
— Не уведут? — обеспокоенно спросил я.
— Могут, — насупилась Анна. И смотрела она при этом не на меня, а в ту сторону, где я еще сверху приметил вертолет.
Я посмотрел туда же. К нам, пошатываясь, брел человек. Его походка очень напоминала ту, что была у застреленного Анной зомби. Наверняка и этот бедолага был таким же. Вот только в руках у него был отнюдь не пистолет, а нечто более серьезное — «калаш» или «гадюка», издалека мне было не рассмотреть.
— Все за трактор! — выкрикнула девушка.
Мы с братом похватали свои «калашниковы» и вслед за Анной бросились за железное укрытие. И вовремя. По металлу защелкали пули, а потом сразу же до нас долетел и стрекот автоматной очереди. Мне даже показалось, что не одной. Я на мгновение выглянул и тут же услышал возле самого уха противный свист. Щеку обдало горячим ветерком. Смертельная опасность, которой я чудом избежал, еще не вполне дошла до моего сознания, поскольку оно переваривало увиденное: к нам приближался не один сталкер-зомби. Их было сразу трое! По одному на каждого из нас. И у каждого из них были автоматы.
Внезапно я получил под зад мощный пинок.
— А ну лег, быстро! — заорала на меня Анна. — И не высовывайся, придурок! Жить надоело, мать твою?!..
— Как же я буду стрелять, если не высунусь? — обиженно спросил я.
— Стрелять будем мы с Матросом. Лежать, я сказала!
Я глянул на Серегу. Тот молча кивнул. Выражение его лица было таким, что я предпочел не спорить и распластался возле катков трактора. Тут же затрещали и очереди нашего оружия. Без моего, правда, что доставило мне непередаваемую обиду. Что я им, мальчишка? Да в девятнадцать лет люди во время войны полками командовали, на «мессеров» в лобовую ходили, на «тигров» со связкой гранат, грудью вражеские дзоты закрывали! Да что там в девятнадцать — школьники и те воевали!.. Но разве эту спевшуюся парочку переспоришь! Лишь еще один пендаль или затрещину получишь — вот и весь разговор.
Мне было настолько обидно, что я не следил за ходом перестрелки. Да и как за ним было следить — лежа-то в укрытии!.. Я даже не сразу заметил, что ни Анны, ни Сереги за трактором больше нет. Едва я успел встать на корточки, как услышал свист и окрик:
— Эй! Дядя Фёдор! Отбой!
«Ну вот, — скрипнув зубами, подумал я, — еще и свистят, будто собаке!..»
Я нарочито медленно поднялся и не спеша вышел из-за трактора. Анна и Сергей шли к оставленному джипу. Девчонка кроме своей винтовки несла автомат. У моего двоюродного братца автоматов в руках было вообще три штуки.
Я посмотрел в ту сторону, откуда шли зомби. Одно лежащее мертвое тело я сумел разглядеть, еще два скрывала трава.
Когда я добрел до машины, Серега уже как ни в чем ни бывало рылся в ящичках, расположенных по бортам джипа. Вскоре он издал радостный возглас и достал свернутую брезентовую сумку с инструментами. Затем он извлек оттуда же домкрат и выбрался наружу.
— Сгружайте вещи, — велел он нам с Анной.
— Ты что, решил снять колеса? — спросила девчонка.
— Ну да. Не все, парочку.
— Тогда вот что. Ты, Дядя Фёдор, займись разгрузкой, ты, Матрос, делай что задумал — мысль хорошая, а я дойду пока до ученых. Вдруг их там все-таки не окажется, или они не захотят иметь с нами дела — что же мы, зря будем туда-сюда эту груду вещей таскать?
— Может, оставим их в джипе? — на всякий случай спросил я.
— Ага! — фыркнула Анна. — И останемся опять ни с чем. Это Зона, не забывай. Здесь все, что плохо лежит, лежит недолго. Да и что хорошо — тоже. И потом, это теперь мои вещи. Надеюсь, ты помнишь, что вся добыча, как мы договаривались, принадлежит мне? А своими вещами я разбрасываться не привыкла.
Я пожал плечами. Девчонка была права. Хозяин, как говорится, барин.
— Да, и вот еще что, — сказала она. — Если ученые на месте, я сразу скажу им, что вы имеете отношение ко вчерашнему выбросу и хотите обсудить с ними его загадки. Надеюсь, их это заинтересует и они согласятся впустить нас.
С этим тоже ни я, ни Серега спорить не стали. Анна перекинула через плечо ремень своей винтовки и направилась ко входу за ограждение. Мы же с братом занялись тем, что приказала нам наша белобрысая командирша.
Сергей только-только снял второе колесо и опускал домкратом задний мост джипа на подставленный обрубок бревна, как девчонка уже вернулась. И не одна — сзади шел молодой черноволосый мужчина в необычном — такого я здесь ни у кого еще не видел — зеленовато-желтом комбинезоне. За собой незнакомец тянул за веревку, будто детские санки, большой лист железа с загнутыми краями. У меня хватило ума догадаться, что лист предназначался для наших вещей, чтобы уволочь их все разом, а не ходить десять раз туда-обратно. И это было хорошим знаком — значит, ученые согласились принять нас у себя.
— Добрый день, — сказал мужчина, подойдя к нам. И представился: — Андрей Камнерухов. Можно просто Штейн.
— Почему? — вырвалось у меня.
— Институтское прозвище, — открыто и очень приятно улыбнулся тот. — «Штейн» — по-немецки «камень».
— Точнее, «штайн», — поправил вдруг брат. Я почему-то раньше и не думал, что он знает немецкий. А ведь и впрямь должен знать, он же на фронте был разведчиком.
— «Штейн» красивее звучит, — вновь улыбнулся мужчина.
— Как скажете, — пожал плечами Сергей и протянул руку: — Сергей. Здесь получил «почетное звание» Матрос. Так и зовите.
— Хорошо. Только предлагаю сразу на «ты». — Штейн пожал протянутую руку и повернулся ко мне.
— Дядя Фёдор, — буркнул я. Не говорить же, в самом-то деле: «Фёдор. Можно просто — Дядя Фёдор». Вообще-то дурацкое, конечно, прозвище дала мне эта вреднючая девчонка!
Однако Штейну оно почему-то понравилось.
— О! — воскликнул он. — Как мило! А то вокруг одни Упыри, Вырвиглазы и прочая жуть.
Он с чувством потряс мою руку, а затем без лишних разговоров подхватил пару ближайших рюкзаков и переложил их на свои «салазки». Мы подключились к погрузке, а потом все вместе «впряглись» в веревочную «упряжь» и, хлюпая по болотной жиже, потащили нашу поклажу к ограждению. В особо топких местах на земле лежали «мостки» из того же гофрированного металла, из которого был сделан забор.
Вскоре через его открытую наподобие широких ворот секцию мы вошли на внутреннюю территорию. Теперь я уже вблизи разглядел непонятную, похожую на дырявый железный сарай конструкцию, стоявшую слева от бункера, и, не удержавшись, спросил:
— А что это такое?
— Платформа, — ответил Штейн. — Для перевозки крупногабаритных грузов. Можно погрузить животных или, например, автомобиль.
— Для перевозки? Но у нее же нет колес!
— Для перевозки по воздуху. Вертолетом. Цепляется к нему тросами — и вперед. Очень удобно, знаете ли, никакое бездорожье нипочем.
Только теперь я понял предназначение больших железных «ушек», приваренных сверху по углам «сарая».
Между тем Штейн открыл массивную дверь бункера и сделал приглашающий жест:
— Прошу!
Мы стали переносить наши вещи внутрь, и я не сразу заметил, что нам помогает еще один человек. Он выглядел куда старше всех нас — наверняка ему было не меньше пятидесяти — и был одет не в комбинезон, а в зеленый лабораторный халат. Когда все вещи оказались внутри бункера и Штейн закрыл его дверь, пожилой ученый усмехнулся в седые усы и сказал:
— Ну, вот вы и дома. У нас. Ха-ха-ха!..
Наверное, он пошутил. Или, скорее, думал, что пошутил. Что ж, бывают такие люди, я сам встречал парочку, которые считают себя отменными шутниками, вот только чувство юмора у них отсутствует напрочь. Вероятно, и этот ученый был из таких. Ну что ж, это еще не самое страшное. Главное, как говорится, чтобы человек был хороший. А человеком как раз он, судя по всему, был неплохим. Во всяком случае, глаза и улыбка его выглядели добрыми. К тому же, он был невысокого роста и полным, а полные люди вообще почему-то чаще всего кажутся добряками. Седая же борода в дополнение ко всему прочему делали ученого похожим на Деда Мороза. Вот если бы еще халат его был не зеленым, а красным, или хотя бы синим, да прикрыть бы колпаком обширную блестящую лысину — хоть сейчас на детский утренник!
— Александр Александрович, — стал приговаривать он, пожимая каждому из нас руку, а когда представился всем и узнал наши имена и прозвища, добавил: — Иногда меня называют профессором — собственно, это соответствует истине. А лучше зовите, как принято здесь, в Зоне, покороче — Санта.
— Почему? — спросил я. Как я стал за собой замечать, эти «почему» стали из меня вылетать в последнее время не спрашивая на то моего разрешения. Как пятилетний малыш, право слово! Неловко даже перед людьми. И впрямь несмышленышем посчитают!
Однако на сей раз удивился и мой двоюродный братец:
— За что же вас так обидно «сократили»?
— Обидно?.. — заморгал ученый. — Что же тут, простите, обидного?
— Ну, — смутился Сергей, — это же вроде как «святой» в переводе с латыни означает…
— А разве обидно называться святым? — продолжал моргать Александр Александрович. — Правда, я не вполне этого звания достоин… Ха-ха-ха!.. Но неужели у вас не возникает иных ассоциаций?
— Санта Клаус? — усмехнулась Анна.
— Именно!
— У них, — кивнула на нас с братом девчонка, — такой ассоциации возникнуть не может.
— Интересно знать, почему? Выросли — ха-ха-ха! — вдали от цивилизации?..
— Я бы сказала: вдали от современной цивилизации. Мои друзья — из 1951 года.

Категория: Андрей Буторин - Клин | Дата: 7, Сентябрь 2012 | Просмотров: 84